Он негромко спросил:
— Как ты поживаешь, Моника?
Она взглянула на него.
— Лучше говори «лейтенант Янсон».
— Значит, ты обосновалась здесь, на Западе-5?
— Ну, даже сейчас никого не пускают в Базовой Мэдисон надолго. Тебя, может, пустят на часок, если захочешь посмотреть. Я поговорю с кем надо… Жуткое место. Природа прет вовсю. Среди обгоревших развалин растут степные цветы. Американский Чернобыль, вот как его называют. Земля постепенно залечивает раны.
Джошуа осторожно спросил:
— А ты?
Янсон устало подняла глаза.
— Это так очевидно?
— Извини.
— Не извиняйся. У меня лейкемия. Сама виновата. Я слишком часто скакала туда-сюда после взрыва. Но с таблетками жить проще, и поговаривают о генной терапии.
— Ты всегда старалась делать то, что должно, — кратко сказал Джошуа. — Вот твое главное качество.
Она пожала плечами.
— Такова работа копа.
— Но ты шла дальше, чем большинство копов. И я тебя за это ценю.
Он потянулся, скривившись от боли, и коснулся руки Янсон.
— Не сдавайся. Слышишь?
Салли нетерпеливо встала.
— Если вы решили распустить сопли, то без меня.
Джошуа повернулся к ней.
— Что, уже уходишь?
Она подмигнула.
— У меня всегда много дел, Джошуа. Сам знаешь. Но я вернусь. До встречи, лейтенант Янсон.
И Салли исчезла.
Янсон подняла брови.
— Я сварю еще кофе.
24
Марлон Джексон, референт сенатора Старлинга, намеревался держаться невозмутимо во время встречи с этим странным Валиенте. Джим Старлинг, по опыту Джексона, был вполне управляем. К сожалению, сенатор отличался хорошей, пусть и избирательной, памятью, которая порой мешала направить его в нужную сторону. Но, по крайней мере, приступы гнева у сенатора были короткими и несерьезными, и в этом он походил на Линдона Джонсона, если верить описанию прадедушки Джексона: «Настоящий торнадо, пока не выдохнется, а там считай, что твое дело в шляпе». Предки Джексона много лет закулисно двигали демократию.
Но прадедушке не приходилось иметь дела с современными технологиями. Например, с электронным ежедневником, в который внесли назначенную встречу с Джошуа Валиенте, пусть даже все, у кого был доступ к ежедневнику, отрицали свою причастность. Даже когда Джексону удалось стереть запись, она появилась снова. Видимо, Валиенте кто-то поддерживал; Джексон, не новичок в правительственном штате, знал основные признаки.
И это непременно должен был быть кто-то вроде Валиенте, которого Джексон в последний раз видел лично, когда тот, стоя перед правительственной комиссией по расследованиям, всячески уходил от прямых ответов касательно своего загадочного путешествия по Долгой Земле на беспилотном корабле. На корабле, управляемом какой-то тайной технологией, из тех, что впоследствии Корпорация Блэка подарила американцам, вызвав немую ярость политических кругов. Валиенте, живой символ Долгой Земли, поддерживаемый некоей незримой рукой, — Валиенте, который буквально силой пробился сюда, чтобы увидеться с сенатором Старлингом, который презирал колонистов и все с ними связанное. Столкновение сознаний случилось в то самое время, когда политическая обстановка сделалась сложной как никогда, и в довершение этой ерунды с троллями — Декларация Вальгаллы…
По меркам Джексона, небольшой инцидент вышел из-под контроля и грозил неприятностями. Как ручная граната, брошенная на пол. Если бы только он мог превратить идиотские вспышки сенатора в нечто похожее на конструктивный диалог, все было бы хорошо. В таких делах остается лишь надеяться.
И Марлон проглотил очередную таблетку от язвы.
Когда охрана наконец впустила Джошуа Валиенте и его приятеля, одетых как золотоискатели, от предполагаемого начала встречи уже прошло несколько минут. Джексону показалось, что в кабинет середины двадцать первого века вторглось полулегендарное американское прошлое.
После короткого вступления Валиенте перешел прямо к делу.
— Мы опоздали на семь минут из-за вашей системы безопасности. Вы боитесь одного меня или всех своих избирателей?
Прежде чем Джексон успел ответить, Валиенте обвел взглядом охотничьи трофеи на стенах.
— Какой интересный выбор. Либо несъедобные, либо редкие животные. Либо то и другое сразу. Очень символично.
Его спутник загоготал.
Джексон не сказал еще ни слова. Он боролся; у него было такое ощущение, словно он столкнулся с первобытной силой.
— Может быть, вы сядете, мистер Валиенте? И вы… — он заглянул в сводку, — мистер Чамберс?
По крайней мере, на это они согласились.
Что представлял собой Валиенте? Джексона уверяли, что он просто слабоумный, в котором нет ничего особенного, кроме умения переходить. Но Валиенте оказался сложнее. Даже его голос звучал странно, с точки зрения Джексона, который пытался оценить своего собеседника. Джошуа словно выкладывал слова одно за другим, как игрок выкладывает карты, решительно и уверенно. Он казался довольно медлительным, зато неумолимым. И если уж он начинал движение, остановить его было не проще, чем разогнавшийся танк.
А что касалось трофеев на стене, Джексон знал, что голову тигра приобрел еще дедушка Старлинга, купивший ее у продавца китайских афродизиаков, но остальное, по большей части, было результатом подвигов самого сенатора. Чутье не подвело Джошуа: трофеи словно предупреждали посетителей, что сенатор обладает внушительным запасом оружия, которое содержит в должном виде и не стесняется пускать в ход. Впрочем, большинство тех, кто голосовал за Старлинга, были поклонниками огнестрела. Джим Старлинг не стал бы обращать внимание на нытиков-экологов, которые распускали сопли из-за того, что в каком-то далеком мире убили Бемби.
И так во всем.
В любом случае Джексон решил, что это не его проблема, ему просто нужно было продержаться час-полтора, пока гостям не укажут на дверь.
— Кофе, господа?
— А чая у вас совсем нет? — спросил Чамберс.
Джексон позвонил, и напитки принесли через пару минут.
Затем, к своему большому облегчению, Джексон услышал, как в уборной смыли воду. Дверь открылась, и появился сенатор — слава богу, в кои-то веки с застегнутой ширинкой.
Старлинг, тучный, пятидесяти лет с небольшим, без пиджака, застигнутый в разгар рабочего дня, казался обезоруживающе гостеприимным. Колонисты встали, и вид у них сделался чуть менее ершистый, пока сенатор жал им руки. Старлинг хорошо это умел — он обрабатывал людей с первой же секунды, как только появлялся перед ними.
