Енко Малныче ухмыльнулся и спокойно зашагал дальше. Он вовсе не собирался выдавать Митаюки-нэ казакам, и дело здесь было не в том, поверят они ему или нет. Просто юная ведьмочка из глухой деревни могла еще понадобиться, пригодиться. А вдруг?
Вот и не выдал Митаюку-нэ Енко, даже и не подумал об этом, естественно, и о наложенном на струг заклятье не рассказал – зачем? Пусть казаки думают – мол, не повезло, в море случается всякое.
Тщательно прочесав берег и отдохнув еще денек да ночку, ватажники отправились наконец в путь – для начала выполнить обещание, данное атаманом колдуну Енке, Генриху, как его упорно именовал рыжий наемник Ганс.
Редкий поначалу лес быстро сменился настоящими зарослями – узкая охотничья тропа, по которой шли путники, то и дело прерывалась оврагами и буреломом, а пару раз казаки едва не угодили в болото, хорошо, идущий впереди опытный Чугреев вовремя заметил трясину. Обернулся:
– Слеги надобно вырубать, атамане!
И вдруг слева от трясины, в кустах, кто-то завозился, заклекотал, зашипел, словно огромная змеюга…
– Поберегись! – выхватив саблю, предупредил Иван. – А ну, как прыгнет?!
Михейко Ослоп, довольно сопя, поднял заново вырубленную дубину. – Ящер, поди! Ну, посейчас я его оглоушу!
– Не надо дубиной, любезный! – подойдя сзади, Енко Малныче спокойно побарабанил пальцами бугаинушке по плечу. – Это не коварный волчатник и не злобный дракон, это мой верный конь Ноляко! Наконец-то объявился, бродяга! Ну, иди ж сюда…
Выскочив из кустов, пегий шлемоголов радостно запрыгал вокруг хозяина.
– Ишь, зверюжина! – посмеиваясь, дивились казаки. – Ух, хороняка, сыскалась, не сгинула!
– Да что ей, с этакой-то башкой, будет-то?
Первый оберег Енко Малныче обнаружил довольно быстро – в буреломном, с сильным запахом гари, урочище – и так же быстро с ним справился – один, без чьей-либо помощи, да и что тут было справляться-то – снятая с лягушки кожа давно усохла, съежилась, видать, совсем позабыли про нее колдуны, давно не обновляли заклятье, не капали свежую кровь.
Обойдя урочище, путники споро двинулись дальше: впереди, довольно урча, бежал, то и дело ныряя в кусты, шлемоголов Ноляко, за ним двигался колдун с казаками, замыкал шествие Маюни, давно уже ощущавший что-то нехорошее – слишком уж все пока проходило гладко. А так быть не могло! Что же это, колдуны свои земли от чужаков защитить не удосужились?
Узкая тропа вскоре расширилась, стало гораздо теплее, взметнулись к небу огромные, в три человеческих роста, папоротники, деревья опутали лианы, местами продираться вперед приходилось с большим трудом – казаки саблями прорубали дорогу. Чем дальше углублялись путники в чащу, тем более ухоженной выглядела тропа, видно было, что ею пользовались, и довольно часто – меж деревьями то тут, то там виднелись остатки кострищ, кое-где к толстым стволам были приделаны туеса из коры – в них стекала роса, напоенная утренней прохладой – приятно было напиться!
Следующий оберег почувствовали на себе все – сразу стало труднее идти, ноги сделались ватными, в головах зашумело.
– Все, – обернулся Енко. – Дальше я один, с колдунами вашими, пойду. Думаю, их пригодится помощь.
Отец Амвросий – а следом и глядевший на него Афоня – быстро перекрестился и наскоро прочел молитву, прося у Господа прощения за то, что помогает языческому волхву «благого дела ради». Маюни, не говоря ни слова, погладил висевший на поясе бубен…
– Тьфу ты, Пресвятая Дева! – не выдержав, сплюнул священник. – С кудесниками идем, вот грех-то!
Атаман негромко засмеялся:
– Ничего, ничего, отче! Грех сей, чай, невелик – всегда замолить можно. А хорошему человеку чего б не помочь, коль обещали?
– Не хорошему, но – нужному, – хмуро уточнил отец Амвросий. – Ладно, идем, Афоня… Тьфу, тьфу… и этот тут еще – с бубном. Ох, пожечь бы безделицу бесовскую, пожечь!
Идущий позади остяк этих слов не слышал… а может, и слышал, да особого значения не придавал, правнук и праправнук могучих лесных шаманов вообще отличался невозмутимым нравом.
Вперед продвигались с молитвами, с крестным знамением да с грозным рокотом бубна.
– Во идоша на подвиги, молю тя, благослови, Богородица-Дева!
– О, Великий Мир-Суснэ-хум, повелитель земель…
– Темуэде-ни, пусть крылья твои смертоносные парят не над нашими головами!
Так вот, то и дело останавливаясь и молясь, Енко Малныче и его помощники выбрались на небольшую полянку, посреди которой рос кряжистый дуб с большим дуплистым стволом. Где именно располагался оберег, ни у кого сомнений не имелось – в дупле, конечно, где же еще-то?
– Читайте заклинания, мои друзья! – колдун обернулся к своим спутникам и, подняв руки к солнцу, медленно подошел к дереву.
– Господи Иисусе Христе-е-е! – на два голоса затянули отец Амвросий с Афоней.
Гулко зарокотал остяцкий бубен…
Из дупла вдруг с шипением вырвалась синяя, объятая дрожащей дымкой змея, огромная, с разверстой, усеянной острыми клыками, пастью! Мерзкая гадина чуть было не откусила Енко Малоныче голову, однако тот успел выставить перед собой руки и что-то хлестко сказал.
– Господи, святые угодники!
– Великий Нум-торум, тебя молю о помощи, как деды мои молили и прадеды, да-а…
Священник выставил вперед наперстный крест, вспыхнувший в свете двух солнц чистым светом, благостным сиянием истинной православной веры:
– Изыди, чудище бесовское! Пропади! Пропади! Сгинь!
Рокотнул бубен…
Синяя змея, словно наткнувшись вдруг на какую-то невидимую преграду, опала, гнусное шипение ее тут же утихло, ужасная пасть закрылась… сама же гадина вдруг растаяла, изошла дымкой, растворясь в воздухе, словно бы ее и не было тут никогда!
Сунув руку в дупло, Енко Малныче вытащил оттуда мертвого, распятого на доске, гада и, с омерзением бросив его в траву, наступил ногою:
– Сильное заклятье было, да. Но мы с ним справились, и теперь…
– Наземь!! – вдруг закричал внимательно озиравшийся вокруг Маюни. – Падаем все, живо!
Надо отдать должное – в траву тут же попадали все: сказалась многолетняя привычка к опасности. Если кто-то предупреждает, сначала исполни, а потом уж смотри да прикидывай, что да как!
Тем более тут и прикидывать-то было не надо – свист выпущенных из засады стрел был знаком всем!
Впрочем, это был последний залп неведомых лучников – быстро придя в себя, Енко Малныче тут же подавил их сознанье и волю.
– Это воины из моего города Хойнеярг, – махнув рукой остальным – мол, поднимайтесь, – пояснил колдун. – Обычный дозор, ничего особенного. Не чаяли на меня нарваться… на такого, как я… или как все мы. Я их усыпил. Хотите – взглянем? Вон там, в кустах.
