Решив в последний раз зайти в мастерскую, Эм поднялась с постели. Может, там тоже найдется что-то небесполезное для жизни в бегах. Она подняла тяжелые щипцы, которыми обкусывала свинцовые переплеты… узкий резачок для бумаги… То и другое можно использовать как оружие. Потом она подошла к северному окну, открыла его и посмотрела вниз, в переулок. Там царила сплошная тьма. Нигде никакого движения. Она различила отдаленные голоса, приглушенный смех… уханье совы, рокот тележных колес… Была, наверное, уже середина ночи; посещение архивестницы намного задержало их обычный отход ко сну. Весь Линдо, наверное, сейчас крепко спал.
Чуть дальше по переулку на мостовую падал свет из нескольких окон.
«Кто мог там бодрствовать?» – подумала Эмли. Рабочие ранней утренней смены? Неугомонные проститутки? В полосе света возник человеческий силуэт и сразу вновь исчез в темноте. Сердце девушки заколотилось быстрее. Вот человек снова появился, а потом исчез. Это был мужчина, опиравшийся на костыль. Он медленно и с трудом тащился в направлении Стеклянного дома. Очередное окно мерцало на некотором расстоянии. Эм терпеливо ждала. Но вот человек вновь вышел на свет, и все сомнения отпали, потому что здесь он обессиленно прислонился к стене. Он не мог идти дальше, он едва стоял, побитый, согнутый…
Это был Обтрепа.
* * *
Несколькими часами раньше он снизу вверх разглядывал купеческий дом, твердо вознамерившись не уйти с пустыми руками. Не после стольких трудов, которых стоила ему дорога сюда. Он знал, что у него едва достанет сил для обратного пути, и очень боялся пересекать Город в ночи… Но и поражения признавать не хотел.
Он напился из фонтана, после чего уселся на дальнем краю, где его не было видно из окон, и прислонился спиной к теплой каменной стенке.
Юноша пытался сосредоточиться на своем нынешнем затруднении, но его мысли упрямо обращались к Эмли. День, когда он ее впервые увидел, поистине стал первым днем его жизни. Здесь, в Линдо, обиталище запутавшегося и обездоленного люда, среди нищих, уродов и калек она показалась ему существом из детских сказок, девушкой с луны, которая ночами покидала свой небесный дворец и бродила среди бедняков, раздавая детям подарки. Темноволосая Эмли была легконога и проворна, как птичка, она была сильна и грациозна, точно призрачно-белые кошки, резвившиеся на крышах. Ее тонкие пальчики обладали удивительной ловкостью, а счастливейшими днями в жизни Обтрепы были те, когда его звали наверх и просили помочь ей сопрягать стеклянные лепестки свинцовыми переплетами. А еще она была самым добрым созданием из всех, кого он в своей несчастной жизни встречал.
Он в то время работал у каменщика. Помогал таскать здоровенные камни на верстаки мастеров-резчиков. Работа была очень тяжелой, но другой он не мог найти. По вечерам просто падал и засыпал до начала следующего рабочего дня. Нога болела отчаянно, а платили ему ровно столько, чтобы душа с телом не рассталась. Однажды он ковылял обратно в свою лачугу, когда кто-то сболтнул: новый жилец напротив заведения Мегги подыскивает слугу.
Когда калека добрался до переулка Синих Уток, возле высокого покосившегося здания толпилось уже человек тридцать. Они ругались между собой и даже дрались. Обтрепа со своим костылем встал в сторонке, браня себя за глупость: вздумал же потратить драгоценное время, отведенное для сна, на совершенно безнадежное предприятие! Потом из дома вышел старик и окинул толпу взглядом.
«А ведь крутой мужик», – подумал Обтрепа. Сам седой, глаза светло-зеленые…
– Мне честный человек нужен, – оглядываясь, объявил дед. – Желательно ветеран, который станет служить мне так же верно, как служил Городу. Взамен буду кормить и обещаю справедливую плату!
Естественно, сразу обнаружилось, что в армии отслужили все поголовно. Даже Обтрепа, не способный отличить палаш от параши. Старик стал ходить среди собравшихся, задавая вопросы. Его речь была резкой и точной, светлые глаза смотрели пронзительно, мигом определяя обман. Наконец он остановился перед Обтрепой:
– Имя?
– Обтрепа, господин.
– Подразделение?
– Сорок второе, господин. – Обтрепа покраснел и уставился в землю.
– Сорок второе… а дальше? – нахмурился старик.
Обтрепа судорожно пытался придумать хоть какое-нибудь военное слово, но в голове воцарилась полная пустота. Он безнадежно продолжал смотреть в землю.
– Ты честен, Обтрепа?
– Да, господин, – непонимающе выговорил он, ведь его только что поймали на лжи.
– Как ногу попортил?
– Несчастный случай в детстве, – сознался Обтрепа, сгорая от стыда.
– По ступенькам лазить можешь? Этот дом состоит большей частью из лестниц.
– Да, господин! – ответил Обтрепа, и сердце так и подпрыгнуло. – Я все могу делать нисколько не хуже тех, у кого здоровые ноги!
– Пойдем. Докажешь. И хватит звать меня господином!
…Солнце понемногу садилось над тихой и теплой площадью, когда Обтрепа неуклюже поднялся. Он решил сделать еще один заход. Еще попытку вызвать благодарность и восхищение на личике Эмли. Он проковылял через площадь и, подавив страх, снова твердой рукой постучал в дверь.
После очень долгого ожидания ему открыл тот же самый слуга.
Обтрепа прокашлялся и повторил давно затверженные слова.
– Я хочу видеть твоего хозяина. – И в порыве вдохновения, оказавшегося судьбоносным для всех, добавил: – Вуаль, которую я разыскиваю, бесценна. Если я вернусь без нее в дом моего господина, он будет искать удовлетворения в суде самого Бессмертного!
* * *
Сняв рабочие башмачки и держа их в руке, Эмли промчалась по всем лестницам в прихожую. Она не хотела, чтобы Бартелл услышал и начал переживать еще и об этом. Девушка потихоньку открыла дверь. Она очень торопилась, но годы тяжелой жизни приучили ее к осторожности: она заперла за собой дверь, положила ключ в карман и тогда только бегом бросилась через непроглядно-темную щель между домами. Внизу, прямо под ногами, послышалось что-то вроде дробного перестука коготков: неужели вместе с ней, как когда-то, бежали крысы? Вот уже несколько лет она не выходила из дому в темноте. Между тем ночной воздух был бодрящим и свежим, и даже будущее перестало казаться таким уж мрачным.
Она обнаружила Обтрепу на том же месте. Он сидел, прислонившись к стене, и только поэтому не падал. Казалось, он спал.
– Обтрепа, – шепнула она, и он зашевелился.
Узнав девушку, он подтянул поближе костыль и попытался подняться. Тут она заметила кровь у него на лице и на теле и бросилась ему помогать. Он кое-как встал. Она была слишком мала ростом, чтобы подставить ему плечо, но все-таки обхватила за пояс, и они медленно захромали вперед.
– Что случилось?
Одна сторона его лица была сплошным кровавым месивом, глаз закрылся. На куртке тоже виднелась кровь, но с лица или из других ран – поди разбери.
