Светало. Серый рассеянный свет заливал палубу, горизонт окрасился багрянцем. С берега дул ровный, несильный ветер, и Андрей с удовольствием отметил, что местные боги, если они есть, пока за него.
Капитан шел быстро, Андрей за ним следом, и через несколько минут перед ними стояли заспанные помощник капитана и еще один помощник, на земной манер, как Андрей понял, его можно было бы назвать боцманом. Боцман после команды капитана схватил висевший на груди рог, окованный потемневшим от времени и соленых брызг серебром, заревел в него, выписывая некую последовательность сигналов, и скоро по всему судну топотали ноги – заспанные, наспех одетые матросы забирались на мачты, тянули канаты, куда-то бежали… Все бурлило, жизнь кипела, и не верилось, что менее получаса назад корабль был погружен в мертвый сон.
Вздернутые сильными руками канаты влетели на корабль, отцепившись от причальных тумб, и здоровенная двухмачтовая посудина, поскрипывая, поплескивая причальной волной, медленно развернулась по ветру. Утренний бриз наполнил паруса, толкнул их прохладной ладонью, и «Морской зверь» начал путешествие к берегам Балрона.
– Согласно закону, я главный на корабле. Потому приказываю: всем бойцам команды захвата погрузиться в спасательные шлюпки и отправиться к берегу.
Капитан был мрачен, его серые глаза смотрели жестко и пристально на командира бойцов. Тот недоумевающе вытаращил глаза, оглянулся на подчиненных и, не поверив своим ушам, переспросил:
– Что, что ты сказал, капитан? Повтори!
– Приказываю команде захвата погрузиться в спасательные шлюпки и отправиться к берегу! – бесстрастно повторил капитан. – Имеется распоряжение посланника главы клана.
– Это что за посланник?! Кто таков? – Командир уперся взглядом в Андрея, стоящего чуть позади капитана, внимательно осмотрел его с ног до головы и холодно спросил: – У него есть танг, подтверждающий его полномочия? А у тебя, капитан?
– Нет, танга у него нет, – пожал плечами мореход. – У меня тоже. Повторяю: вам следует погрузиться в шлюпки и следовать к берегу, пока мы от него недалеко.
– Капитан, ты решил захватить корабль? Податься в пираты? – Командир положил ладонь на рукоять широкого, короткого меча, которым удобно сражаться на палубе, и чуть подался вперед. – Я не буду подчиняться никаким приказам этого «посланника» и твоим тоже. Поворачивай судно в порт, там мы предстанем перед судом главы. Если я не прав – отвечу. Если ты отступник – понесешь наказание. Пиратский захват судна не пройдет. У меня четкие указания, как действовать в случае, если кто-то попытается захватить корабль, даже если это будет его команда. Нас вчетверо больше вас, и мы подготовлены к бою, в отличие от матросов. Беру командование над кораблем в свои руки! Сдай оружие! Команда, приготовиться к бою!
– Командир, ты совершаешь ошибку. – Андрей вышел вперед и встал перед командиром. – Если ты не выполнишь распоряжение, многие умрут. И в первую очередь ты. Сядьте в шлюпки, плывите к берегу – вы всегда сможете попытаться нас догнать, не рискуя своей жизнью. Я ценю твою верность присяге, но не стоит умирать просто так! Одумайся, выполни приказ капитана!
– Взять бунтовщика! – коротко велел командир, выдергивая из ножен меч.
Воспользоваться им он не успел – меч Андрея, коротко свистнув, снес ему голову, как если бы ее отсекли бритвой.
Не вкладывая меч в ножны, Андрей указал на тело командира, по которому прокатывались волны последних судорог, и негромко спросил:
– Кто еще хочет последовать примеру командира? Кто не желает выполнять команду капитана?
Минуту длилось молчание, прерываемое свистом ветра в корабельных снастях и плеском волн, разбивающихся о нос корабля, потом кто-то из задних рядов строя громко крикнул:
– Парни, чего мы на него смотрим?! Он один! Бей его! Задавим гадину! Он командира убил!
Капитан с помощниками бросились в сторону от места схватки, а вся толпа плотной массой навалилась на Андрея, тут же перешедшего в боевой режим. И случилось то, чего следовало ожидать и чего не ожидал Андрей, – на тесном пространстве палубы ни сила Андрея, ни его скорость не имели почти никакого значения. Толпа, уплотнившаяся до каменного состояния, напирала, и сколько бы он не рубил, колол, убивал нападавших, это не имело никакого значения. Трупы не могли даже упасть, прижатые к нему остальными бойцами. Он не мог достать до живых через толстый слой мертвых.
Скольких Андрей убил и покалечил, он не знал. Его прижали к двери капитанской каюты, и все, что Андрей успел сделать, – последним могучим усилием отбросил нападавших назад, заскочил в каюту и запер дверь на засовы.
Дверь, окованная железом, была надежной, и выбить ее можно было только тараном. Узкие окна должны были служить бойницами для лучника, если бы у Андрея тут был лук.
А лук был, Андрей обнаружил его, как следует осмотрев каюту. В дальнем углу ее, в нише, закрытой занавеской, обнаружился целый арсенал – луки, арбалеты, мечи и доспехи, в основном кольчуги разной степени усиленности, от простых, надеваемых под одежду, до тяжелых, с пластинами на груди.
– Нас что, заперли? – спросила Беата, на удивление спокойно воспринимающая последние события. – Андрей, мы погибнем?
– Если корабль повернет к берегу, погибнем! – коротко ответил он, соображая, что делать.
В дверь уже чем-то колотили, видимо топорами, и при такой энергии осаждающих дверь долго не продержится, даже если она окована металлом. В конце концов, можно ведь и стену прорубить – все надстройки сделаны из дерева.
Будто подслушав его мысли, осаждающие начали долбить в стену каюты рядом с дверью. Нужно было срочно что-то придумать, но кроме того, чтобы выйти и принять бой, Андрею в голову ничего не приходило.
Тем временем корабль стал разворачиваться – это было ясно по солнцу, да и качать стало больше, когда судно подставило левый борт под ветер.
Андрей выглянул в окошко-бойницу и вдруг понял, для чего в каюте луки и арбалеты – палуба великолепно простреливалась во всех направлениях, за исключением капитанского мостика, который находился прямо над каютой капитана. Вот почему каюту превратили в «огневую точку»! Из своей каюты капитан мог контролировать корабль и не дать команде управлять парусами.
Андрей осторожно выглянул в бойницу и… едва не лишился глаза и жизни – влетевшая стрела с граненым наконечником вонзилась в стол, дрожа, будто от ярости. Монах стиснул зубы, взял один из арбалетов и снова посмотрел в окошко, вскинул арбалет… боец на палубе упал, будто его кто-то пнул в спину. Стальной болт пробил его почти навылет, показавшись из груди.
В бойницу посыпались стрелы, но это ничего не дало осаждавшим – в каюте было темно, не видно, подошел кто-то или нет – если не приближать лицо близко к бойнице, – Андрею же было видно все, что происходит на палубе до самого носа корабля. Болтов было много, а стрельба из арбалета очень похожа на стрельбу из винтовки, вот тут Андрей и развернулся. Через двадцать минут на палубе лежало с десяток бойцов и членов команды, паруса беспомощно болтались, и корабль медленно дрейфовал по ветру. Никто не мог подойти к снастям без того, чтобы не получить арбалетный болт.
