Коротко поклонившись, я покинул кабинет декана, ликуя, что все оказалось так просто. Я ведь приготовил пламенную речь, предполагая, что придется долго уговаривать Ризака, но она не понадобилась. Видимо, магистр по моим эмоциям сообразил, что я не отступлю, поэтому даже не попытался меня переубедить. Однако вечером за ужином мне пришлось сперва подробно объяснять друзьям причину своего отказа, а потом повторять эти же объяснения на бис для Ризака. Тот никак не мог понять, почему мне не нужны не только слава и деньги, но и продолжительный отпуск, а потом даже признался, что очень на меня рассчитывал. Я, конечно, извинился за то, что не оправдал надежд, подвел команду и все прочее, однако менять свое решение и не подумал.
А потом потянулись обычные учебные будни. Я снова целиком отдался занятиям, совершенствуя свои знания и умения. И хотя на стихийном фронте перемен замечено не было, я не оставлял надежд и попыток овладеть чем-нибудь еще кроме воздуха. Остальные предметы покорялись мне без труда, и даже теория магии, раньше казавшаяся такой бесполезной и непонятной, внезапно обрела глубокий смысл. С Хором и Кисой я теперь виделся редко, так как они целыми днями пропадали на тренировках, а вечером были настолько уставшими, что никакого желания затевать разговор не выказывали. Я прекрасно понимал их занятость и не настаивал на общении, но спустя полторы десятицы с начала тренировок произошло событие, пошатнувшее привычную жизнь нашей троицы.
Вечером после занятия с Массвишем я вернулся в общагу и увидел лежавшего на кровати Хора. Он рассматривал потолок и не отреагировал на мое приветствие. Сперва я не обратил на это внимания – ну устал сильно, с кем не бывает? Но когда прислушался к его чувствам, то нашел в них острую боль, обиду, безразмерную печаль и понял, что с другом не все в порядке. Надо отметить, Хор с Кисой в последний месяц, следуя моему примеру, перестали носить скрывающие эмоции амулеты, что здорово помогало нам в общении и, кроме того, оказалось весьма приятным. Причем как мне, так и нелюдям. Они как-то признались, что без этих глушилок чувствуют себя намного комфортнее и лучше понимают собеседника. Именно поэтому я смог почувствовать неладное в эмоциях демона и обеспокоенно спросил:
– Что случилось, Хор?
Он поглядел на меня покрасневшими глазами и глухо ответил:
– Моя мать умерла.
К такому повороту я был совсем не готов, поэтому лишь глупо спросил:
– Как?
– Мне сказали, что она покончила с собой.
Я не мог придумать ничего лучше, чем положить руку демону на плечо и сказать:
– Держись, друг.
И вдруг Хора прорвало. Он вскочил с кровати и стал метаться по комнате, яростно размахивая хвостом и бормоча:
– Но этого не может быть! Я знаю свою мать, она никогда бы не бросила Алишу… Это неправда!.. Все подстроено!..
Речь демона то и дело прерывали слова неизвестного мне языка, а когда она окончательно превратилась в глухое рычание, я поймал Хора за рукав и решительно усадил на кровать.
– Успокойся! Возьми себя в руки! Может быть, это все неправда и твоя мать сейчас жива-здорова.
Но мои попытки привести его в чувство принесли обратный результат. Демон сник и безжизненным голосом произнес:
– Нет, об этом мне сообщил мой друг. Он не стал бы врать… Но как же она могла?
Хор замолчал, уставившись в одну точку, и больше не реагировал на мои попытки его разговорить. Я прекрасно понимал, что из такого состояния демона срочно нужно выводить, так как он вполне мог сделать какую-нибудь глупость или вообще разочароваться в жизни и последовать за матерью. Поэтому я нашел подходящее решение проблемы, выпрыгнул в окно, полагая, что за минуту моего отсутствия ничего непоправимого не случится, и помчался в лавку. Там я быстро, не торгуясь, приобрел у хозяина литр ягодной настойки, которая напоминала крепчайший самогон, и вернулся в общагу.
К моему облегчению, Хор так и сидел, глядя в пол, и мне осталось только достать кружку и заставить его выпить такое необходимое сейчас лекарство. Первую порцию Хор проглотил, не почувствовав вкуса, зато на второй уже скривился и принялся вытирать проступившие слезы. На третьей алкоголь наконец подействовал, и я смог узнать подробности произошедшего. Оказалось, что незадолго до моего прихода с демоном по разговорнику связался его друг, оставшийся на родине, и сообщил печальное известие. Всех деталей происшествия он не знал, но озвучил официальную версию – самоубийство, которая и повергла Хора в глубокий ступор.
Самогон, да еще и без закуски, принес вполне ожидаемый результат, и вскоре рассказ демона перешел в рыдания. Он плакал на моем плече и заплетающимся языком говорил, что теперь у него, кроме сестры, никого из родни не осталось. И что Алиша еще совсем маленькая и теперь пропадет, так как за ней некому будет присматривать. И что его мать на самом деле не кончала жизнь самоубийством, ее наверняка убили завистники, давно мечтавшие завладеть родовым поместьем семьи Гаррхашей. Все это я внимательно выслушивал, понимая, что демону нужно выговориться и тогда ему станет чуточку легче. Я дарил ему такие необходимые сейчас сочувствие и поддержку и не забывал периодически подливать самогон в кружку.
Признаюсь честно, было тяжело. Эмоции Хора захлестывали меня с головой, а его пьяные рыдания порождали желание бежать подальше со всех ног, но я терпел. Терпел, потому что сейчас только так мог помочь другу, потерявшему мать. На удивление, демон оказался стойким, а запаса лимэля не было, но когда купленный кувшин наконец показал дно, глухие рыдания Хора постепенно перешли во всхлипывания, а речь и вовсе превратилась в неясное бормотание. Спустя еще десяток минут я уложил отключившегося друга в постель и отправился в лабораторию готовить целебный напиток, так как прекрасно понимал, что похмелье, которое завтра будет мучить Хора, не только воскресит его душевные муки, но и многократно их усилит.
Велиссы на месте не было, и никто не помешал мне сварганить лимэль, уместившийся в кувшин. А утром я решил дождаться пробуждения Хора, который даже не пожелал реагировать на сигнал Колокола Академии. Когда же я всерьез начал раздумывать, не переборщил ли вчера с дозой алкоголя, в комнату зашла обеспокоенная нашим отсутствием Киса. Коротко рассказав причину состояния демона, я посоветовал девушке идти завтракать без нас, но она не послушалась и осталась.
Демон очнулся лишь через час и поначалу плохо воспринимал окружающее, однако большая доза лимэля быстро привела его в чувство. Когда к Хору вернулась способность соображать, он первым делом хрипло попросил воды, а потом вместе с нами отправился на поздний завтрак, во время которого был задумчивым и молчаливым. Я не касался печальной темы, видя, что проверенный метод оказался весьма действенным – в эмоциях Хора преобладала печаль, а значит, кризис миновал и теперь для лечения этой раны необходимо лишь время.
После завтрака в пустой столовой мы отправились на занятия. Уходя, я незаметно для Хора шепнул Кисе, чтобы приглядывала за ним, на что вампирша ответила, что сама все прекрасно понимает, и пообещала проследить за демоном. Но вечером, когда мы по старой доброй традиции собрались в нашей комнате, я понял, что с какого-то перепугу у друга наступил рецидив. Сразу бежать в лавку за спиртным я не стал, постаравшись разговором отвлечь Хора от мрачных мыслей. Киса поддерживала меня изо всех сил, обсуждая предстоящую Игру, и восторженно заявляла, что в этот раз конструкторам точно не видать победы.
