Значит, к десяти уже будешь на месте – возле рязанского филиала «Альфа-банка». Там ждут сто сорок семь тысяч баксов!
Отличный план.
И никаких угрызений совести.
Никаких…
Я вслушиваюсь. Голосок затих. Уже никто не рыдает в темноте.
Но направление я определил.
Вскидываю дурацкий розовый рюкзак на плечи. Проверяю запасную обойму в кармане куртки.
Спускаюсь вниз. И, прячась в тени домов, осторожно двигаюсь на восток.
Через пару кварталов впереди маячит пустырь. Кажется, раньше там был сквер, но от деревьев остались одни головешки. А пустырь только недавно начал зарастать травой.
Я туда не иду. Сворачиваю в подъезд, осторожно поднимаюсь по ступеням. Проскальзываю в квартиру – её окна выходят на ту сторону.
Точнее, выходили.
Самих окон-то давно не осталось – всё выгорело изнутри. Стараясь не хрустеть осколками стекла, я медленно приближаюсь к оконному проёму.
И наконец вижу.
Нет, это не обманка.
Дом за пустырём. Два тела привязаны между балконами третьего и четвертого этажей. Двое мальчишек – лет десяти-двенадцати.
Пока живые.
Только очень напуганные. Один молчит. А другой опять всхлипывает, зовёт на помощь…
Я всматриваюсь несколько минут, пытаясь различить ещё хоть что-то.
Дом за пустырём лучше сохранился – кое-где в окнах даже блестит стекло. Но никого не видать в этих чёрных глазницах… Тихо, пусто.
Бесполезно ждать.
Я прислоняюсь к стене.
Хотя кое-что и так ясно. Не обманка, а приманка! Ловля на живца.
А тот, кто приготовил западню, – прячется внутри. Или где-то рядом.
И ждёт.
Кого?
Точно не меня.
Я тут вообще случайно. И самое разумное – не вмешиваться. Скорее отсюда убраться!
Ещё сегодня утром так бы и поступил.
Но кое-что изменилось. И если я тут, а не валяюсь переломанный, забрызганный кровью на Плющихе – значит, во всём этом должен быть смысл. Наверное, теперь я всегда обречён его искать – хотя бы и с пистолетом в руке…
Тащиться напрямик через пустырь глупо.
Да и вообще, глупо играть по предложенным правилам. У меня будут свои!
Бесшумно ступая, иду назад, к выходу из квартиры. И различаю какой-то шорох – там, во дворе…
Я замираю.
Это может быть просто ветер – ворошит груду мусора.
Скрипит старым деревом…
А ещё скрипнул камешек.
Под чьей-то подошвой?
Едва дыша, я проскальзываю на лестничную площадку. И ныряю в соседнюю квартиру первого этажа. У этой – окна не на пустырь, а во двор.
Я прохожу её насквозь, избегая лунного света, сливаясь с тенями.
И замираю у оконного проёма.
Да.
Отсюда не видать, но я улавливаю – что-то не так у входа в мой подъезд. Словно полумрак пролёг там иначе…
Кто-то прячется в кустах?
Криво усмехаюсь. И сквозь пролом в стене выхожу в квартиру другого подъезда.
Тут, у самого дома, – высокая трава и кусты почти вровень с подоконником. Не такие, как в Зоне, но, кажется, изменённые.
Ничего.
Сейчас меня больше беспокоят звери, а не растения.
Двуногие звери, которые вообразили себя охотниками…
Жду сильного порыва ветра. И когда он особенно громко нагибает высохший клён посреди двора, я перемахиваю через подоконник. Почти бесшумно опускаюсь в траву. Аккуратно раздвигая стебли, меняю позицию.
Да, теперь я хорошо вижу фигуру, застывшую у входа в подъезд. Серая куртка, а в руках…
«АКМ»?
Угу.
Нас разделяет несколько шагов. Достаточно близко, чтоб услышать мой тихий голос:
– Брось автомат!
Фигура у подъезда вздрагивает и оборачивается. Только с «АКМом» расставаться не спешит.
Надо бы ему помочь – разрывной пулей. Но я не спешу давить спуск – может, потому что передо мной старик? А ещё я знаю, что он не один.
Кто-то его точно страхует. Например, оттуда, из окон ближайшего дома.
Пока что второй меня не видит.
Зачем демаскироваться раньше времени?
– Брось, я сказал! – целюсь старику в грудь.
Но не повышаю голос. И не поднимаю голову из травы.
Он роняет оружие.
– Иди сюда!
Подчиняется, нехотя ковыляет.
А я понемногу смещаюсь. Надо, чтоб его фигура оказалась между мной и окнами того дома…
– Стой там!
Он замирает посреди травы.
Я подкрадываюсь сзади и упираю пистолет ему в бок:
– Скажи своим друзьям – пусть выходят. Хочу потолковать!
– Конечно, – слабым голосом бормочет старик. И вдруг молниеносным движением выскальзывает из-под ствола и перехватывает мою руку с пистолетом. Всё происходит так быстро, что я не успеваю сообразить.
Успеваю только вместе с ним свалиться на землю. И тут же получить крепкий удар локтем.
Несколько минут мы катаемся в траве. Пистолет выпадает из моих пальцев. А в руке старика вдруг оказывается нож. Хороший армейский нож, которым резать глотку так же удобно, как масло.
Я едва успеваю перехватить рукоять.
Хотя это не очень помогает.
Проклятие!
Я имею дело с реальным профи – жаль, что поздновато это понял! Внешность обманчива. И будь он моложе лет на десять, всё давно бы кончилось – для меня!
Но пока силы равны. Мы хрипим, сопим, с ненавистью друг на друга таращимся. Старик наваливается сверху, а я чувствую под боком твердое – и левой рукой нащупываю выпавший пистолет!
Упираю ствол врагу в бок, но в тот же миг лезвие ножа неприятным холодом касается моей шеи.
– Брось нож! – рычу я.
– Брось пистолет! – яростно хрипит старик.
Краем глаза замечаю ещё какое-то движение. Ага, второй с автоматом выскочил из того дома. И на вид ему тоже лет семьдесят!
Просто цирк!
– Что ж вам, старпёрам, дома-то не сидится!
– Всё из-за таких, как ты… щенок!
– Брось нож и прикажи своим отпустить детей!
Он вперивается в меня злым взглядом:
– Каких детей?
