Она вздохнула. И я поморщился:
– Говори. Не надо театральных пауз.
– Алёна и Женя… наши люди не успели перехватить автобус.
Угу. Кто бы сомневался!
– То есть вы не держите обещаний, – сухо подвёл я итог.
– Это было невозможно!
– И как после этого вам верить?
Настя окинула меня хмурым взглядом:
– Между прочим, наши тоже рисковали жизнью… Там все могли погибнуть. Тогда ты был бы доволен?
Я стиснул зубы. Отвернулся.
«И она ещё смеет давить на жалость?»
Отломил ветку сирени и хлестнул по гнилому штакетнику.
Вслух сказал:
– Всё имеет цену. И моя помощь – тоже.
Настя криво усмехнулась:
– Может, ещё денег попросишь? Я была о тебе лучшего мнения.
– Мог бы и попросить. Но сейчас у нас бартер. Вы освобождаете девушек. И тогда… Тогда я выполняю ваш заказ – если хватит моей квалификации.
Хлестнул веткой по траве:
– Агитировать меня бесполезно. Ваши проблемы меня не интересуют. Аналогично, и мои – вне вашей компетенции…
– Я поняла тебя, трикстер Тень, – отозвалась она и качнула головой. – Как неожиданно иногда узнаёшь человека…
– Это хорошо, что поняла. Легче будет общаться!
– Не всё так легко.
– В смысле? – нахмурился я.
– Мы не сумеем освободить Алёну и Женю – без твоей помощи.
– У вас мало хороших бойцов?
– У нас мало лучших трикстеров – таких, как ты. И ещё меньше тех, кто хорошо знает Зону номер девять.
Я вздрогнул. Уронил ветку. Внимательно посмотрел в глаза Насте и глухо выдавил:
– Никто не знает Зоны номер девять. Уже давным-давно туда не ходят за товаром.
Она усмехнулась:
– Да, сейчас она так называется. А когда-то, Глеб… когда-то это был твой родной город.
Я присел на поваленное дерево и закрыл глаза…
– Беги! – едва слышно шепчет отец.
Ржавые башни периметра вырастают из дымки. Покосившиеся столбы с провисшей, наполовину оборванной «колючкой».
За ними – тёмный лес, без птиц и зверей…
Четырнадцать лет назад.
Больше половины жизни…
– Я слишком давно там не был. А Зона быстро меняется…
– Люди тоже меняются. Но кое-что остаётся неизменным, Глеб. Ты лучше всех помнишь то место.
– Алёна и Женя… какое они имеют отношение к Зоне номер девять?
– Их повезли туда. Так же, как и ещё пару сотен девушек – в возрасте от четырнадцати до восемнадцати лет.
– Эксперименты над людьми? – вздохнул я.
– Большего нам узнать не удалось. Директор ОКАМа лично всё курирует. И доклады идут только на самый верх.
– Потому и Зону охраняют почти как президентскую дачу.
– У нас есть карты минных полей. График патрулирования. Схемы аномалий… Всё есть. Только человека нет. Который провёл бы группу.
– Это и есть моё задание?
– Мы на тебя надеялись…
Я погладил ладонью шершавую кору высохшего дерева.
Всё, что она говорит, похоже на правду.
Неприятную, паскудную правду…
Я ведь солгал, когда сказал, что десять лет туда никто не ходил. Я знал того, кто был там совсем недавно, – психа ещё круче, чем я.
Он приносил удивительно крупные стекляшки – таких крупных я не видел за всю свою карьеру. «Змей, где берёшь товар?» – интересовались ловкачи на Ярмарке. А он лишь посмеивался в ответ. И единственный раз, только мне, приоткрыл тайну…
Тогда я ему не поверил.
Я ведь слышал совсем другое.
Уже через год после смерти отца Зона возле Колядинска стала непригодна для промысла. Меня там не было, но я встречал пару земляков. Они рассказывали – всё начало портиться буквально с того проклятого дня. «Когда высшие сгубили в Зоне двенадцать трикстеров – тогда всё и пошло наперекосяк!»
Выбросы из Большой Мясорубки стали случаться едва ли не через день, захватывая огромные пространства. Густые поля плесени и дробилок перекрыли Тропу. И вдобавок целыми неделями бушевали электрические бури – ранее в наших краях удивительная редкость.
Каждый поход за периметр стал настоящим кошмаром.
Ловкачи гибли почти каждую неделю. Даже бросовый товар щедро оплачивался жизнями. В конце концов все, кто мог, перебрались к другим Зонам. К тому времени в Колядинске закрылось последнее предприятие – лесопилка. Городок окончательно захирел и обезлюдел…
А потом, три года назад, там появились окамовцы. Последних жителей выселили. И Зона № 9 стала полигоном для странных экспериментов в области мю-энергетики…
«Там не только энергетика, – хмуро сказал мне Змей. – Там кое-что похуже…»
Он рассказал об автобусах с закрашенными окнами, с эмблемой «экологических резерваций» на боку. Змей прятался в лесу и хорошо видел, как под конвоем бэтээров эти автобусы двигались в сторону Зоны.
«С тех пор – охрану ещё больше усилили!»
«И зачем тебе эти проблемы, Змей? Неужели нет мест, где легче заработать на хлеб и самогон?»
Он пригладил торчащую шевелюру, бороду и хитро сверкнул лихорадочными глазами:
«Поверь, оно того стоит, Тень. Это жуткое, невероятное место, но, клянусь, ты нигде не возьмёшь такого товара!»
Он и меня агитировал. Предлагал работать артелью.
А я не воспринял его всерьёз. На Ярмарках бывает эта разновидность ловкачей-неудачников – в обтрёпанной, не слишком чистой одежде, с испитыми лицами. Годами они ищут свою фортуну, золотую жилу, ягодную поляну… Хвастаются, что уж теперь-то точно разбогатеют. Но сами клянчат сотню-другую на опохмел. И куда-то тихо, бесследно исчезают…
Зона не любит охотников за миражами.
Змей показался мне таким же.
Я знаю, что ещё в начале февраля он отправился в свою последнюю ходку. И больше его никто не видел…
Я смерил взглядом напряжённо застывшую фигуру Насти.
«Ты сказала мне правду насчёт Зоны номер девять. Или хотя бы её часть… Весь вопрос – для чего?»
Там, за периметром – мучают, убивают людей. Хотя не факт, что среди них – Алёна и Женя. Есть вероятность, что это ложь, приманка для меня.
