— Я могу вмешиваться.
Мой смех оборвался. Я смотрел на тень, которая была всем и
ничем, внезапно осознавая: этот равнодушный Бог, единый и многоликий Отрешенный
— тот, кто уже вмешивался в мою судьбу, лишил меня, чего лишен и сам — чувств.
Отрешенный подошел ближе. Его лицо теперь было моим лицом…
Плевать. Я сам решу, кто настоящий, а кто отражение.
Нет Бога без человека.
— Есть миг, Сергей. Его не измеришь твоими единицами
времени, но он есть. Когда человек, в сознании которого я живу, гибнет, когда я
осознаю себя… Есть миг, когда я уже могу всё, но еще не разучился желать. Тенью
человеческих желаний, ты прав. Но я еще могу действовать — пусть через миг и
утрачу всякий интерес к происходящему.
— Значит, когда я лишился любви… — я попробовал улыбнуться.
— Миг, когда в кварковом распаде погибал пилот
гиперперехватчика фангов. Разумный, чье сознание рисовало тебя гением смерти.
Безжалостным убийцей, отважным защитником своей планеты. Он восхищался тобой,
Сергей. По-своему, конечно. Он видел в тебе очень красивого врага — а это
главное для фангов.
Я оцепенел. Ночные кошмары, бредовые видения. Гениальные
прозрения и угрызения совести. Чем вы оплачены? Смертью тех, кто знал нас?
Последней мыслью умирающего? Почему тогда убийцы не падали, сраженные волей
Бога — послушного Бога, исполняющего волю погибшего? Может быть, потому, что мы
все-таки больше любим, чем ненавидим? И последняя мысль — о тех, кто нам дорог,
а не о тех, кто ненавистен…
— И кто же оплатил твой визит ко мне, Отрешенный? — спросил
я. — Мой враг или друг?
— Порой враг может подарить больше, чем друг, — безразлично
пробормотал Отрешенный. — Но… Я пришел волей друга, Рэс-Ор-Мьен. Я пришел волей
друга, Близкий-Мне-Мужского-Пола…
— Тьер! — я бросился к Отрешенному — к беспомощной кукле, к
восковому манекену, вылепленному людьми. — Тьер, девочка…
Это была она — девочка с Клэна. С прежним лицом, но чужими
словами. С обугленной раной в груди — раной, с которой не справится даже
организм клэнийца…
— Сергей, Тьер с планеты Клэн уже нет. Она умерла.
— Тьер!
Я поймал ее руки, зная, что это лишь морок, обман
безжалостного Бога. Теплые руки девочки, любившей меня всю жизнь.
— Тьер…
— Уже нет Тьер. Есть лишь ее последние желания, ее воля.
Крейсер «Алер» погиб в сражении с крейсером фангов. Он был слишком поврежден в
предыдущих боях. Прости за это Дом Алер. Тьер молила тебя об этом. Крейсер
«Алер» не смог прийти тебе на помощь.
— Прости меня за это, семья, — сказал я, глядя в глаза
девочки, которой уже не было. — Прости меня.
— Тьер ждала этих слов, — сказала Тьер. — Она хотела, чтобы
ты вернул себе любовь. Она желала этого… верила в это.
— Спасибо, Тьер…
— Она хотела, чтобы ты нашел истину. Узнал, кто такие
Отрешенные. Победил…
— Нет, Тьер. Я буду драться сам.
Ее лицо заколебалось — как отражение в бегущей воде. Может
быть, на меня теперь смотрели те, кого я еще узнаю. Или же люди, с которыми я
не встречусь никогда.
— Отрешенный, мне не надо ее дара. Верни жизнь Тьер!
— Нет.
— Верни ей жизнь! Ты лишь тень — моя, Тьер, всех людей и
фангов, всех разумных во Вселенной. Это так просто — дать жизнь. Отрешенный!
Бог!
Я не заметил, как перешел на крик. Но тень с незнакомым
лицом, стоящая передо мной, оставалась недвижимой.
— Ее нет. Ты отказываешься от дара Тьер? От ее веры в тебя?
Герой, благороднейший из Сеятелей, друг Клэна…
— Спасибо за правду об Отрешенных, — прошептал я. — Спасибо
за чувства, которых я был лишен. Но победу я добуду сам, Тьер.
— Это было ее последней мыслью, — спокойно сказал
Отрешенный. — Когда «Алер» растворялся в атомном пламени, когда расплавленный
металл переборок капал на ее тело…
— Замолчи, мразь! Она хотела, чтобы победил я! Я сам — а не
Бог, равнодушный к людям! — закричал я. — Молчи! Когда я умру — последним
желанием будет жизнь тех, кто верил в меня! Исполни его — сейчас!
— Нет.
Отрешенный пожал плечами. Он опять был мной — беспомощный
Бог, властелин Вселенной…
— Скажи слово. То, что движет фангами — то, что остановит
войну. Иначе я вновь войду в твой разум.
Я усмехнулся, глядя в неподвижное лицо.
— Красота.
Отрешенный начал таять — сгусток дыма в сияющем свете.
— Проваливай к дьяволу, — прошептал я. — Бог…
Я стоял посреди стеклянного моря, опоясанного огненными
берегами. В ослепительном сиянии опускались с небес темные тени.
— Привет, фанги, — сказал я, глядя вверх. — Как же вы могли
быть такими… такими наивными?..
5
Пленники красоты
Кровать подбросила меня, сопроводив движение болевым
импульсом. От сна не осталось и следа. Сознание было ясным, мысли — спокойными
и четкими.
«Корабли цивилизации Фанг над планетой, — сообщил корабль. —
Начаты меры противодействия. Вероятностный прогноз — выброс кораблями десантных
групп».
Протянув руку к стене, я достал из открывшейся ниши бокал
прозрачного сока. Осушил одним глотком, чувствуя на языке неприятный
горьковатый привкус. Три группы стимуляторов, обезболивающее, эйфорин, моторные
возбудители, тонизирующие вещества, витамины… Бог ведает, что намешано в
«боевом коктейле» Сеятелей.
«Станции планетарной обороны и космические силы Тара
вступили в бой. На подходе к планете три корабля Десантного Корпуса Земли. В
дальнем космосе обнаружен разрушенный клэнийский крейсер, вероятно
перехваченный кораблями фангов на…»
— Знаю, — я прислонился к стене, почувствовал легкий толчок.
В разъемы комбинезона вросли энергокабели и шланги трофической системы. Меня
готовили к бою.
Стена впереди разошлась, пропуская Ланса. Он открыл было
рот, но, увидев, что я уже на ногах, промолчал.
— Это все, что ты можешь? — резко спросил я. Ланс недоуменно
и слегка обиженно спросил:
— О чем вы, император?
— Да я не тебе, старик… — беспечно произнес я. — Не думаю,
что корабль истощил все запасы.
Ланс нахмурился. Но у меня не было времени на объяснения.
Закрыв глаза, я нащупывал контакт с кораблем. Ответа все не было, словно машина
уклонялась от диалога.
Слабое касание — легкое, как птичья тень на плече.
Мимолетное, настороженное — машина была… испугана, что ли.
