— Сейчас все не так… — пробормотал Дед. Он начинал
напоминать мне отца. Такой же немногословный и сожалеющий о прошлом, не то
чтобы старый, но предельно взрослый. Особенно если пытался выглядеть моложе.
— Времена меняются, — изрек я проверенную столетиями
мудрость. Дед искоса взглянул на меня.
— Не знаю. Люди меняются, а вот времена… Лет пятьдесят
назад, когда я начал роддерствовать…
Ого! Деду действительно было не меньше шестидесяти. Не пошел
же он бродяжничать в младенчестве.
— …тогда имелась цель. Был смысл. Я знал роддера… наверное,
единственного настоящего роддера в мире. Игорь, не помню фамилию…
Я с деланным вниманием кивал, заканчивая очередную палочку
шашлыка. В герметично запаянном пакете я обнаружил десяток спелых помидорин и
теперь нанизывал их вперемежку с мясом. И как они ухитрились не подавить овощи?
— А ты знаешь, как все началось? Почему появились роддеры?
— Нет.
Разговор становился интересным. Просто чересчур
познавательным, если говорить честно. А не подставных ли бродяг встретил я в
лесу?
— Когда распространились пищевые синтезаторы, и пища стала
практически бесплатной, многие прекратили работать. Исчезла потребность в
труде, а других стимулов не нашлось. На более-менее интересные должности
пробиться могли единицы…
Я оцепенел. Руки автоматически продолжали прежнюю работу, а
в сознании крутилось: «пищевые синтезаторы», «пища стала бесплатной…»
Случайность? Или результат контроля Храмов? Я вновь был на
борту «Терры». Мы приземлились на Рантори-Ра, и мутное красное солнце всплывало
над горизонтом. Степь вокруг была черной, выжженной, словно мы опустились на
главной мощности. Я на пару с Лансом выгружал из корабля тяжелые коробки с
консервами и концентратами, а управлявший транспортером Эрнадо произнес:
«Воздух и вода здесь почти очистились, а вот почва… Если бы они могли не есть
местной пищи… Но разве сто миллионов продержатся на подачках!» Рантори-Ра,
планета-самоубийца. Планета-прокаженная, чьи последние жители медленно
догнивали на отравленной земле под ядовитым небом. Десяток их стоял сейчас невдалеке
от корабля — ближе их подпустил бы только сумасшедший. Полулюди-получудовища. А
им всего-то надо было питаться нерадиоактивной пищей.
А еще я вспоминал Шетли. Планета, проигравшая межзвездную
войну и выплачивающая растянутую на сотни лет дань. Не знаю, кто был прав, а
кто виноват в той давней войне — мне хватило прогулки по столичным улицам
Шетли, чтобы утратить любопытство. Планета платила репарации продовольствием —
самым дорогим товаром галактики, если не считать оружия. Но оружие им
производить запретили…
Мы с Эрнадо шли к офису местной торговой компании, блоки
личной защиты на наших поясах были включены. Так посоветовала администрация
космопорта, и желания спорить с ней не возникало. Прохожие провожали нас
долгими взглядами, мне становилось не по себе. Не то чтобы они выглядели
истощенными — скорее одутловатыми. «Несбалансированное питание» — обронил
Эрнадо, он разбирался в окружающем куда лучше меня. «Зайдем в ресторан,
посмотрим, чем они питаются», — полусерьезно предложил я. «Хорошо, только не
стоит брать мясо», — спокойно ответил Эрнадо. Секунду я стоял посреди тротуара,
пытаясь сообразить, нет ли в его словах менее жуткого смысла. Потом сказал: «Мы
улетаем. Я не повезу с этой планеты ни грамма продовольствия, сколько бы ни
заплатили». Эрнадо кивнул, соглашаясь. Но добавил: «Разве это что-то изменит…»
Земля вот уже полсотни лет владела синтезаторами пищи. Но ни
в одном мире Храмы не подсказали людям этого секрета.
— Отвлекаю, Сергей? — поинтересовался Дед.
— Нет. Рассказывай, я слушаю.
— Чаще всего в роддеры уходила молодежь. Даже дети, те, кто
получил Знак Самостоятельности. И до тех пор, пока не возникли гипердвигатели,
иного выхода на было. Лишь когда началась колонизация…
Я устроил шампуры с мясом над огнем. С роддерами все стало
более-менее ясно. Гибрид хиппи, панков и рокеров. С абстрактной добротой хиппи,
презрением к реальному миру панков и любовью к передвижению рокеров. Впрочем,
мотоциклов и прочих технических средств роддеры не признавали. По большей части
они передвигались пешком, лишь при необходимости переправиться на другой
континент пользовались авиатранспортом. Бесплатным. Земля действительно стала
богатой планетой.
— …привлекала возможность новых странствий, романтика
неизученных миров. Роддеров высосало словно прямоточником. А в колониях все
оказалось по-другому. Самые упорные гибли, остальные занялись делом. Это
оказалось интереснее, чем бродить по дорогам, пользуясь гарантированным
минимумом услуг…
Дед замолк, глядя в огонь. Криста подсела ближе, фыркнула:
— Сбрасывай, Дед. Сергей слушает от вежливости. Ты
развертываешь, как из программы истории. Это открыто всем.
Дед виновато кивнул. Принялся переворачивать палочки с
мясом. И тут у нас за спиной раздался негромкий голос:
— Но Сергей этого не знал. Он впитывал данные.
По спине пробежал холодок. Я обернулся. Рядом сидел Вик —
тот самый парнишка, что почувствовал мое присутствие. Сенс.
Чего мне только не хватало для полного разоблачения, так это
телепатов.
— Никогда не интересовался историей, — равнодушно ответил я.
— В том числе и роддерами. Зря, наверное.
К нам подошел Андрей. И с легким восторгом в голосе
предположил:
— А может, ты разведчик из хроноколоний? На прошлой неделе
передавали про одного, с планеты Клэн.
Теперь уже меня рассматривали все. И я прекрасно знал, что
они видят: жесткое, с очень сухой кожей лицо — а на Берегу Грюнвальда высокая
влажность, полувоенного вида комбинезон — достаточно неудобный в повседневной
носке, пристегнутый к поясу чехол — не опознать в нем кобуру почти невозможно.
— Разведчик подготовился бы лучше, — с наигранным весельем в
голосе ответил я. И, вспомнив одно из сленговых словечек, добавил: — Твоя идея
не в объеме.
Неожиданно мне на помощь пришел Вик.
— Он не разведчик, Андрей. Он наш, с Земли. Я инопланетчиков
чувствую.
— Жаль, — с искренним сожалением вздохнула Криста. — Стало
бы интересно.
Да уж. Если разведчик из хроноколоний имел наглость
проникнуть в мир Сеятелей, он без колебаний уничтожил бы лишних свидетелей. Но
роддерская компания этого, похоже, не понимала.
Мы принялись завтракать, но в воздухе словно осталась
какая-то неловкость, натянутость. Андрей начал обращаться ко мне на «вы»,
Криста постоянно бросала любопытные взгляды, быстро отводя глаза. Вик и второй
подросток молчали. Лишь Дед никак не прореагировал.
