– Я не хочу, чтобы пострадала Аглая, – серьезно сказал Ледников. И с нажимом уточнил: – Ваша невеста. Мне кажется, вы очень подходите друг другу и она будет с вами счастлива. А история с Муромским складывается так, что ваш брак вполне может быть либо разрушен, либо серьезно омрачен. Если историей с пропажей Рафы займется полиция, а следом за ней пресса – вам мало не покажется. Я представляю, что они сделают из Гланьки! Русская красавица-шпионка обольстила благородного английского лорда, чтобы помешать ему пользоваться русскими деньгами!.. Это же не сюжет, а песня! Она-то выдержит, но вот выдержите ли вы?
– Жаль, что вы во мне сомневаетесь, – обиделся Седрик.
– Вы же не рыцарь-одиночка. У вас есть семейство, клан! У вас есть предрассудки, репутация! А это все вещи серьезные и почтенные… Я говорю это без всякой издевки, Седрик. Поверьте, я вовсе не ковбой-одиночка. Как только я увижу, что полицию можно подключать, я не промедлю ни секунды. И потом, полиция уже задействована – они же расследуют смерть Кросби. У них есть все возможности проявить себя. Кстати, вы хотели нанять охрану для Аглаи?
– Да, ее теперь все время сопровождает телохранитель. Он, кстати, и сейчас с нами.
– Ну и чудно.
Солнце уже садилось, и тени от деревьев, исполосовавшие асфальт под колесами машины, казались бесконечными.
Портвейн после ужина, естественно, пили в каминном зале, увешанном портретами знаменитых предков лорда Седрика Лоутона. Гланька была в вечернем платье с голыми плечами. Она скинула туфли, забралась в кресло с ногами и сидела, неотрывно разглядывая языки пламени. Седрик тоже был погружен в свои мысли.
За окнами моросил холодный дождь, и Ледников подумал, что обстановка располагает к разговору о лорде Лугане, который он решил завести с Седриком, как только услышал от Вудгейта, что его, Седрика, родители были последними и единственными людьми, которые видели лорда Лугана после того, что случилось вечером 7 ноября 1974 года… В конце концов, не зря же Луган помчался именно сюда, что-то ему тут было нужно.
– Интересно, – сказал Ледников, – именно тут ваши родители разговаривали последний раз с лордом Луганом, который примчался сюда сразу после убийства?
Гланька удивленно посмотрела на него, потом на Седрика.
– Он что, действительно был тут? Дорогой, а почему ты мне об этом ничего не рассказывал? – спросила она Седрика.
Тот только плечами пожал:
– Повода не было. И потом, прошло уже столько лет… А откуда вы знаете об этом, Валентин?
– Я иду к себе домой, КГБ идет за мной! – засмеялся Ледников. – Просто я давно интересуюсь этой историей и прочитал все, что написано и издано на эту тему. А вчера я разговаривал с полицейским, который занимался расследованием этого дела, и он мне сообщил, что виконт Айвен Фотергил и его супруга леди Сьюзен – ваши родители. Мне это и в голову не приходило. А теперь я вспомнил одну деталь, которая раньше представлялась мне совершенно случайной и не имеющей отношения к делу…
– Как интересно! – оживилась Гланька. – И что же это? Давай, Ледников, не темни!
– Я вдруг вспомнил, что, как выяснила полиция, утром того дня лорд Луган отправился в книжный магазин и купил несколько книг – о греческих магнатах-судовладельцах, о судостроительном бизнесе, о самых знаменитых яхтах мира… А перед своим исчезновением он мчится к своему другу виконту Айвену Фотергилу, который является владельцем RWG – гордости английского яхтостроения. Так это было, так совпало… Почему?
Гланька всем телом повернулась к Седрику:
– Ну, дорогой, не отпирайся!
Тот и не думал.
– Я могу только рассказать то, что мне говорил отец. Но надо знать, что это была за семья – лорд Луган и леди Аннабелла… У него вовсе не всегда была репутация картежника и неуравновешенного типа…
– Конечно, даже я знаю – он был и граф, и барон, и лорд, – перебила его Гланька.
– Да, одно из лучших семейств Англии, – спокойно сказал Седрик. – Выпускник Итона…
– Самого привилегированного и недоступного учебного заведения в мире – Королевского колледжа, – не удержался от желания продемонстрировать свои знания Ледников. – Итон – это социальное и культурологическое понятие, олицетворяющее собой добрую старую Англию, британскую аристократию и политическую элиту.
– Да, «фабрика джентльменов», – не нашел нужным спорить и реагировать на иронию Ледникова Седрик. – Не всякий джентльмен – итонец, но любой итонец – уж точно джентльмен в классическом, чисто британском понимании этого слова.
– Ледников, Седрик у нас тоже оттуда, так что ты не забывайся, – засмеялась Гланька.
Реакция Седрика на их подколки свидетельствовала, что он настоящий итонец. Он как бы и несколько смущался того, что не такой, как они, но и одновременно понимал, что тут ничего не поделаешь.
– Мальчикам в Итоне ставят специфическое произношение, по которому можно сразу узнать выпускника. Итонский акцент – это как визитная карточка. Итонцы – совершенно особая каста. Две трети – сыновья бывших итонцев, это наследственный клуб для богатых и знатных. Варианты жизненного пути могут быть любыми, но обычно итонец никогда не покидает своей касты. Он навсегда остается в мужском мире кожаных кресел, тиковых столов и шутливых прозвищ. Кстати, у лорда Лугана было прозвище Счастливчик Люк.
– А у тебя, милый? – разумеется, не утерпела Гланька.
– Ранняя Пташка, – невозмутимо ответил Седрик.
– Это в каком же смысле? В смысле из молодых да ранних?
– Нет, просто я почему-то тогда просыпался раньше всех. Вот и все.
– А я-то уж подумала…
– Итонцев обычно не тянет к сближению с людьми иного склада и социального положения, хотя в жизни всякое бывает. Поначалу лорд Луган шел обычным для итонца путем – министерство, потом Сити, большой бизнес… Но женился он не по-итонски – Аннабелла Майлз, бойкая привлекательная блондинка, была дочерью армейского майора и крутилась в модельном бизнесе в неясной роли – то ли модели, то ли мелкого менеджера на побегушках…
– Время «Битлз», хиппи, крушения порядков и ценностей старого общества, – напомнил Ледников.
– Да-да, возможно, атмосфера эпохи сыграла свою роль в женитьбе лорда Лугана. Многие его старые друзья были убеждены, что именно женитьба на Аннабелле Майлз послужила толчком к его падению – он бросил службу, бизнес и увлекся игрой в карты… Играл он не очень удачно, появились долги. «Дурацкая любовь», так он сам выражался, к Аннабелле Майлз испарилась, более того, он стал считать ее виновницей своих неудач. Если бы не дети, он бы давно развелся, но ради них он терпел ее… В конце концов они все-таки развелись, и, как это часто бывает, она стала всячески мешать ему видеться с детьми. И даже настраивала их против него. Луган страшно злился…
– И даже однажды выкрал малышей, но суд вернул их матери, – добавил Ледников.
