– Не искал, не до того было, – раздраженно прервал ее Ледников. – И вообще, радость моя, кончай свои исторические проповеди! Давай вернемся к нашим баранам.
– То бишь к нашей прельстительной девице, – засмеялась Разумовская. – Ну что ж, вернемся… Так вот, мудрые островитяне нашу девицу аккуратно направили в нужном направлении, а сами за ее подвигами просто наблюдали.
Разумовская сделала эффектную паузу и продолжила:
– Подвиги эти тебе известны. Коварно соблазненный и обманутый ею провинциальный юноша под ее мудрым руководством пытается сначала развести на деньги старого пирата, но терпит обидную неудачу. Его кто-то опережает, и пирата находят плавающим в собственном бассейне лицом вниз. Тогда она принимается за своего подопечного Рафу…
– Получается, твои мудрые островитяне позволили ей похитить Рафу и пытать его?
– Понятия не имею, – чуть ли не брезгливо отмахнулась Разумовская.
А потом с наигранным упреком заявила:
– Мальчуган, ты невнимательно меня слушаешь. Еще раз повторяю: нет никакой нужды контролировать каждый шаг подопечного, что-то ему дозволять, а что-то нет… Он сам должен понимать правила игры. А они таковы: если ты попался, мы не виноваты. Мы накажем тебя по всей строгости нашего закона. Но если ты не попался… Мы умываем руки.
Тут последовала еще одна глубокая пауза, во время которой Ледников был вынужден признать, что его любимая Анетта мыслит с последовательностью и неумолимостью бульдозера. Лицемерие и двойные стандарты теперь стали для нее такими же естественными в делах, как и для ее любимых островитян. Они их даже не замечают. Скажи, что они лицемеры, – искренне удивятся и возмутятся.
– Как можно позволять похитить человека и вымогать у него деньги! – с ухмылкой воскликнула Разумовская. – Это же чудовищно! Это – настоящее нарушение прав человека! Дикость какая!.. Если тебе такое пришло в голову, то виноваты не мы, а та дикая страна, в которой тебя этому научили… Я внятно излагаю?
– Вполне.
– Конечно, методы, к которым прибегла наша девица, одобрить было никак нельзя, но они сработали… О заключении дурацкой сделки по гордости островного яхтостроения уже не могло быть и речи. Так что игру пора было заканчивать.
– А чья идея обвинить в причастности к исчезновению Рафы КГБ? Превратить в агента КГБ невесту английского лорда?
– Не знаю. Возможно, идея просто овладела массами островитян. И потом, идея-то, как ты выражаешься, банальная. И уж во время полониевого ужаса, поразившего сознание островитян, просто лежащая на поверхности. Первое, что приходит в голову. Работа, конечно, грубая и топорная, но в нынешней взволнованной атмосфере – самое оно. Действует безотказно.
– Как клофелин, – хмыкнул Ледников.
– Зачем искать топор под лавкой, если он за поясом, – засмеялась Разумовская. – Видимо, островитянам эта мысль тоже известна.
– Видимо, теперь мы перейдем к самой душераздирающей части сюжета – моему появлению в нем… – невесело усмехнулся Ледников.
– Увы, мальчуган. Впрочем, не все так печально, – сразу успокоила его Разумовская. – Ты вел себя молодцом. Хотя я и боялась, что ты не сможешь контролировать себя – любовь-морковь и все такое прочее…
Тут она посмотрела на него с насмешкой.
– Уж не вы ли, мадам, сдали меня премудрым островитянам?
– Я бы, может, и сдала, но ведь ты обманул меня. Обвел вокруг пальца! Ему, видите ли, на могилу Керенского срочно по делу надо! – передразнила Разумовская. – А ведь я тебе поверила, мальчуган!.. Поэтому, когда мне позвонил Алекс и сказал, что тебя в Лондоне встречала чужая невеста, причем вся в темных очках и каком-то меланхолическом тюрбане, я была поражена прямо в сердце. Ты не представляешь себе, как мне было больно, мальчуган!
– Зря я этому Алексу шею не свернул! – пробормотал Ледников.
– Да брось ты! Дался тебе бедняга Алекс! Он и так понес большие убытки. Он очень хотел заработать на продаже RWG Муромскому-младшему, бедняжка! Увы, не угадал вовремя, что большие дяди-островитяне не дадут на это разрешения.
– А чем же занималась ты, радость моя?
– Я? Ты себе этого даже представить не можешь! Я только и делала, что доводила до сведения нужных людей, что ты не агент КГБ и у тебя нет задания Кремля. Я задействовала все связи и знакомства. Но это что! Не это было самое трудное…
– А что же?
– Он еще спрашивает, неблагодарное чудовище!.. А знаешь ли ты, что мне приходилось отвечать, когда меня спрашивали, что же ты тогда делаешь в Лондоне? Я говорила, что тобой движет безумная любовь! Что тебя терзает страсть! И больше тебя ничего не интересует… Мне не очень верили, но я продолжала расписывать твои метания и терзания. Хотя сердце мое обливалось кровью!
Разумовская с любопытством покосилась на Ледникова:
– Мальчуган, ты представляешь, чего мне это стоило?! Это вредное производство! Прямо-таки во глубине сибирских руд! Я вся изнемогла…
– Давай купим тебе молоко, – хмуро предложил Ледников. – Вредным производителям всегда дают бесплатное молоко.
– Вот люди – такова их благодарность! – Видимо, Разумовской уже наскучило рвать страсти, и эту реплику она произнесла без всякого чувства, совершенно механически. – В общем, я убедила людей, что ты не будешь никого травить и убивать.
– И тебе так сразу поверили?
– Не сразу. Но потом пошла информация по другим каналам, к тому же, к тебе приставили человечка…
Ну вот, тоскливо подумал Ледников. Неужели Модест? От этой мысли стало совсем нехорошо.
К счастью, Разумовская не стала медлить с объяснениями.
– Там был какой-то полицейский старикан, с которым когда-то дружил твой отец…
– Был. Хороший мужик.
– Ну вот, этот хороший мужик за тобой и присматривал. Господи, Ледников, неужели ты думал, что он не отправится к своим сразу после первой же встречи с тобой? В конце концов, это был его долг патриота и джентльмена. Или у тебя к нему есть какие-то претензии?
Ледников задумчиво помолчал. Действительно, есть ли у него какие-то претензии к старине Крейгу? Нет, никаких. Собственно, они оба вели друг с другом определенную игру, и неизвестно еще, кто кого больше «сделал»…
– Но зачем они тогда убили этого парня? – вдруг вырвалось у него.
– Думаю, они этого не хотели, – уже серьезно сказала Разумовская. – Это вовсе не входило в их планы. История должна была просто рассосаться сама, но… Ты же сам оттуда, что мне тебе рассказывать про эту истерику? Думаю, у полицейских на вокзале просто не выдержали нервы.
На них уже надвигались бесчисленные московские громады.
– Так что, мальчуган, не будем лить слезы умиления над моральным воскрешением вышеупомянутой девицы. Думаю, она и сейчас выполняет задание компетентных органов – присматривать за юным страдальцем. Но при этом есть и ее собственный расчет… Что-то с семейства Муромских она рассчитывает поиметь. В конце концов, этот Рафа и сейчас совсем не нищий, на разных счетах кое-что болтается…
