И все-таки интересно, каким таким боком он во всем этом замешан? И что ему от меня-то надо? Лучше бы по-хорошему, спокойно приехал ко мне и все выложил. А то вот, посмотрите-ка, похитить надо было, связать, запереть. Методы устаревшие! Ну да что с бандитов возьмешь? Но что дальше-то делать? Уже ведь не только курить хотелось, но и пить, и, пардон, писать. Тем более что меня и выловили по дороге к интимному местечку. Следили, что ли? А чего же это я тогда не просекла? Ну да, во-первых, я и не подозревала, что могу быть интересна кому-то в плане слежки. Ну а во-вторых, пьяна была, да. Поговорить с ним, что ли?
— Гвоздь! — крикнула я.
За дверью — тишина. Я сердито помолчала.
— Вадим!!! — крикнула еще громче.
Дверь открылась, и он снова возник в дверном проеме. На этот раз не один. За ним маячила еще одна фигура, не меньших габаритов, даже наоборот.
— Заложников, между прочим, — проговорила я как можно холодней, — принято поить, кормить и в туалет пускать.
— Это да, — усмехнулся он. — А что, девочкам пи-пи хочется?
— Хватит издеваться, — сдалась я. — Дай сделать свои дела, тогда и поговорим. И вообще все это, — я выразительно кивнула на веревки, — лишнее. Не находишь?
— Да кто же спорит? — хмыкнул Гвоздь, подходя ко мне. — Я вот тоже думаю, чтобы ты со мной и без этих декораций побеседовала. Но…
— Но заказчик так не думал? — догадалась я. — А ты, значит, все старым промышляешь?
— Иногда, — загадочный и довольный собой, ответил он, развязывая мне руки. — Только ты не дергайся.
— И не собираюсь, — заверила я. — По-моему, мы с тобой, как старые боевые товарищи, — я решила подлизаться, — сможем потолковать и в мирной обстановке.
— Можем, — согласился он. И стал развязывать мне ноги.
Признаться, был большой соблазн садануть его. Но я сдержалась, покосилась на парня за его спиной. Ладно, попробуем по-человечески, без жертв. И потом, мне же все-таки очень интересно, кому это я так понадобилась?
Вадим развязал мне ноги, я вытянула их не без удовольствия.
— Давай показывай, где тут у вас местечко для девочек, — проговорила я, поднимаясь со стула.
Гвоздь повел меня. По пути, впрочем, выяснилось, что мы в обычной трехкомнатной квартире, небогато обставленной. Ну, самой что ни на есть обыкновенной. Только вот в какой части города, я пока не знала. Ну, ладно, посмотрим, что там дальше будет. Кроме самого Гвоздя и того, второго, в квартире никого больше не было, и я вздохнула на сей раз не без облегчения. Двое против меня — пустяки. Я зашла в туалет, оттуда — в ванную. А потом, посвежевшая, вышла к мужикам и спросила:
— А где моя сумочка?
— Да вот она, Танюша, — показал мне Гвоздь на мою миленькую красненькую сумочку, лежащую на кресле. — Ты садись. Поговорим наконец-то.
Я плюхнулась в кресло, выудила сигарету, закурила, закинула ногу на ногу и спросила его:
— Вадик, милый, ну и скажи мне, на фига тебе понадобилось меня связывать, волочь куда-то, держать взаперти?
— Да я бы и не стал, — нехотя выдавил из себя Вадим, — но пришлось. Санек, поди на кухню, — сказал он верзиле, и тот лениво ретировался.
Мы с Вадимом остались вдвоем в хорошо освещенной гостиной. Сидели: я — в кресле, он — на диване. Курили. Потом он закрыл дверь, пересел ближе и заговорил тихо, доверительно:
— Таня, несмотря на то что расстались мы с тобой, можно сказать, как враги, — я кивнула, — но я на тебя зла не держу. Не сделал бы ничего, чтобы тебе вред причинить. Можешь, конечно, не верить. Но когда ко мне обратились с такой вот просьбочкой относительно тебя, я подумал, что уж лучше я, чем кто-то другой, кто на самом деле на тебя зуб имеет. Согласна?
— Согласна, — тут же кивнула я, прикинув, сколько же, интересно, в Тарасове желающих поквитаться со мной.
— Ну, думаю, сделаю так, как хотят, покажу, что, мол, все в порядке, а потом уж мы с тобой сами тут разберемся.
— Это ты хорошо придумал, — похвалила я. — Ты что, правда не злишься?
— Да бог с тобой! — воскликнул Вадим. — Чего мне на тебя злиться-то? Это ж все было так давно!
Мы помолчали, припоминая, как все было.
— Ну? — сказала я, докурив сигарету и затушив окурок в пепельнице. — Рассказывай.
— Ну вот. Обратился ко мне один человечек. Не местный. Он-то ведь не в курсе наших с тобой былых отношений, а то бы, может, сразу к кому другому сунулся. Ну, говорит, так и так, чего-то ты там ему помешала. Мол, говорит, припугнуть ее надо как следует.
— А зачем? — спросила я. — Зачем меня припугивать? Чтобы я не мешала или чтобы я…
— Ты в Москву собиралась? — вместо ответа спросил Гвоздь, посмотрев на меня как-то встревоженно.
— Собиралась, — ответила я. — И что?
— Ну вот, а этот человек не хотел, чтобы ты туда попала. И потом, ты вроде как должна была прекратить какое-то свое расследование.
Я уже вполне поняла, какой такой человек, который не хотел, чтобы я в Москву попала. Сереженька, не иначе.
— Так я его и прекратила, — честно призналась я Вадиму.
— Да? — недоверчиво переспросил он. — А зачем ты тогда с этим парнем встречалась в ресторане?
— А что, — пожала я плечами, — мне уже нельзя и с парнями в ресторан ходить?
— Короче, — помолчав, заговорил Гвоздь и нахмурился. — Этот парень, с которым ты сегодня ужинала, он как раз в этом деле и замешан. Мне велели тебе кое-что передать.
— Что же, например? — Я снова закурила. Нет, не от нервности, чего мне рядом с Вадимом было нервничать-то? Уже нечего, в этом я убедилась.
— Что же, например, то, что у парня этого был мотив и желание избавиться от того, кто тут у вас, типа, скончался. Поэт, что ли, какой.
— Какой мотив? Тебе не сказали? — прищурившись, спросила я, а про себя даже усмехнулась. Ну чего они меня в покое никак не оставят?
— Мотив в жене покойного, так вот мне и сказали, — выдал Гвоздь.
— А что тебе еще сказали? — поинтересовалась я.
— Сказали, что тебе не надо ему доверять. Что и вообще… — Он нахмурился еще сильнее. — Таня, может, съездим куда-нибудь? — как-то очень уж без перехода спросил он. — Ну, в смысле, ты и я?..
Я посмотрела на него как на мальчика-дауна.
— Таня, я серьезно, — повторил он. — Может, съездим куда-нибудь вместе? Отдохнем?
— Что?! — Такого я, конечно, не ожидала. — Вадик, ты что? Ты сам-то понимаешь, что говоришь?
— Понимаю, — ответил он. — Прекрасно понимаю. Может, съездим куда-нибудь отдохнуть? Ну, пока тут все утрясется. А то волнуюсь я за тебя. — И погладил меня по щеке.
Я чуть не расхохоталась ему в лицо, но сумела сдержаться. Гвоздь, он такой, он мягкий и пушистый, но стоит его взбесить, что нетрудно, и все… В гневе он ужасен. Еще ужаснее, чем я. Честное слово. Так что незачем дразнить.
