— Хорошо, я буду осторожна. А что по поводу моего вопроса? Есть что-нибудь?
— Очень мало и очень странно. Те координаты, которые ты дала, по нашему ведомству не проходят. Такого человека просто не существует. Я, правда, нашел одного Бориса Федоровича, но в прошлом году он умер.
Я была слегка огорошена. Такого ответа я не ожидала. Всего, чего угодно, но не этого.
— Ты разочарована?
— Слегка!
— Это было так важно?
— Мне казалось, что да. А звание?
— Остальные характеристики более-менее сходятся.
— Н-да уж, задачка.
— Таня, думай!
— Хорошо, спасибо. Отрицательный результат — тоже результат.
— Так как насчет воскресенья?
— Я не против. Люблю лес.
— Тогда созвонимся.
Я пересела в свою машину, и мы как по команде разъехались в разные стороны. Кто-то кого-то водил за нос. Или Светлана Васильевна меня, что вряд ли, или Марья Николаевна всех своих подруг, что более вероятно. Очень загадочная личность была эта Никифорова. А дело становится все интереснее. А я-то вначале думала, что и заниматься им не стоит…
Полдня я потеряла, и теперь придется нагонять упущенное, и прежде чем поехать домой, я решила сначала заехать туда, куда уже давно собиралась, а именно в театр, где работала Светлана Васильевна. Я припарковала машину около большого современного здания. Зайдя через служебный вход, я наткнулась на саму женщину-вахтера.
Я, изобразив смущенную, слегка виноватую улыбку, ринулась к ней. Она была пенсионного возраста, очень миловидная, с длинными и густыми волосами, зачесанными назад и собранными на затылке в пучок. Она подняла глаза и почему-то очень грустно посмотрела на меня.
— Простите, — обратилась я к ней, — могу я увидеть Светлану Васильевну Никитову? Я давно не была в этом городе и даже не знаю, кем она сейчас работает.
Женщина с удивлением взглянула:
— Она на пенсии и уже года четыре вообще не работает в театре.
— Да? — протянула я разочарованно. — А что же мне теперь делать? Я думала, что она может быть здесь. А она не появлялась, не заходила? — с надеждой поинтересовалась я.
— Нет, а что случилось?
— Да ничего… Мне бы поговорить.
— Вы проходите ко мне. Я ее хорошо знала, мы часто общались раньше, сейчас реже, правда.
К счастью, она оказалась словоохотливой. К тому же, похоже, ей было очень скучно и она готова была говорить, по-моему, с кем угодно.
— Так что случилось?
— Да вот, я к ней приехала, а ее уже, как говорят соседи, три дня дома не было.
Женщина с подозрением посмотрела на меня.
— А вы кто?
— Я — ее племянница.
— Но насколько мне известно, у нее не было родственников.
— Я тоже узнала о тете Свете совсем недавно. Они с мамой еще в молодости поругались и совсем не общались, а вот к старости вроде бы помирились. Тетя Света меня в гости пригласила… А тут вот… Где ее искать?
Может, уехала куда-нибудь?
— Да никуда она не уезжала никогда. Если только в отпуск, да и то раньше, когда все дешевле было. Сейчас-то нам это недоступно. Может, у кого в гостях задержалась? Даже не знаю, что вам ответить. Ой, — спохватилась она, — да вы, наверное, и есть хотите, с дороги-то. Сейчас я чаек согрею.
Мне даже стыдно стало за всю эту придуманную историю. Но уж очень хотелось мне получше узнать все о подружках покойной.
— В театре, наверное, интересно работать? Я тоже поступала в этом году, но не прошла. Может быть, в следующий раз повезет?
— Я не представилась. Меня зовут Ирина Ивановна. Очень нелегко это — работать в театре, — вздохнула она, садясь напротив меня. — Вы еще молоды, а здесь такое творится! Не каждый выдержит. Вот ваша тетка начинала, между прочим, актрисой. Она ведь театральный закончила. И была очень талантлива. Но случился скандал, я как раз год всего проработала здесь, художественным оформителем, поэтому все на моих глазах происходило. Света была тогда молода, красива, глазки строила — мужики падали. Ну так вот, был у нее роман с главным режиссером. И, надо сказать, очень серьезный и красивый роман. Только вот накладочка вышла: режиссер-то женат был, ребенок, а тут еще жена забеременела.
В общем, все узнали об их связи. Сразу в партком, профком… Режиссер этот покаялся, сказал, что Света его окрутила. Его простили. Ее хотели уволить, но она после такого предательства сильно заболела, месяц в больнице пролежала.
Состояние действительно было очень тяжелое. А когда выписалась, ей предложили: или увольняйтесь по собственному желанию, или уходите со сцены. Она выбрала последнее: без театра не могла, да и без него, наверное, тоже. Кем она только не работала, наверное, по всему штату прошла. Говорят, — Ирина Ивановна склонилась ко мне ближе, — она даже пыталась жену этого режиссера отравить.
— Что? — у меня холодок по спине прошел.
— Да, у людей очень злые языки, но вы не верьте. Ваша тетка очень хороший человек. Я ее давно знаю.
— А где она работала перед пенсией?
— Да вот здесь и работала. На этом самом месте.
— А тот самый режиссер? Он все еще работает в театре?
— Да нет, что вы. Он тоже давно на пенсии. Да и из театра он ушел на повышение. В Министерство культуры.
— Они встречались? Я имею в виду — поддерживали отношения?
— Да, женское сердце не камень. Долго зла не хранит…
— Простите, а как его зовут? Я знаю многих режиссеров.
— Ох уж это женское любопытство. Но я могу вас понять. Несколько лет назад ни за что не сказала бы, а теперь уже все равно. Борис Федорович Нефедов.
Надо сказать, что, несмотря на всю мою выдержку, я еле сдержалась, чтобы не вскрикнуть. В последнее время уж больно полюбилось мне это имя и отчество.
— Так где же может быть моя тетка?
— Даже не знаю, чем помочь. Да, в ее доме живут две ее подруги: Марья Николаевна и Зоя Борисовна. К ним зайдите, вам помогут.
— А где работает Зоя Борисовна, может, я на работу зайду?
— В больнице, в третьей. Только вряд ли она работает. Светлана говорила тогда, что у них массовый уход на заслуженный отдых. Так что, я думаю, и Марья Николаевна тоже не работает.
Это уж совершенно точно.
Я поблагодарила за чай, за беседу и, еле сдерживаясь, чтобы не выбежать, не спеша вышла из театра. Но как только я села в машину, тут же, схватив свой сотовый, набрала заветный номер, молясь, чтобы это был не автоответчик. Бог все-таки есть, потому что через несколько секунд я услышала:
