— Это старейшая часть дома, не правда ли? — сказала Анна, приветливо улыбнувшись.
— Да, старейшая. Окна тут выходят в сад, так что здесь очень тихо.
— Да, я помню, вы говорили мне, как оставались здесь, когда по выходным в доме шумели гости.
— Да.
Миссис Хеджес заметила, что Анна смотрит на две панели на стене, частично сдвинутые назад:
— Это полицейские сделали. Тут фальшивая стена: сюда установили панели, чтобы я могла вешать картинки. За этими секциями толстый камень. — Экономка указала на гладильную доску. — Здесь я глажу, поскольку прачечная отсюда далеко. Надо ж мне было чем-то заниматься!
— Много у вас тут было наличных денег?
— Простите?
— Какие-нибудь сбережения? Вы держали их здесь?
— В основном да. Я не очень-то доверяю банкам. Моя сестра связалась с фирмой, которая выудила у нее все сбережения, так что я обычно держу свои здесь.
— Они по-прежнему у вас? — указала Анна на ящик.
— Мои деньги?
— Да. Они в целости?
Пожилая женщина выдвинула ящик и извлекла оттуда жестяную коробку из-под печенья:
— Да, они все здесь.
— То есть вы никаких денег мистеру Виккенгему не давали?
— Нет-нет, он даже и не знал, что у меня они есть. Это на самом деле был мой секрет. Жалованье мне переводили на счет в местном банке. А эти деньги мне перепадали как чаевые от гостей.
— А сколько у вас скопилось денег, миссис Хеджес?
— О, знаете ли, много.
— Ну сколько примерно?
— У меня не меньше семидесяти двух тысяч фунтов.
— И в последнее время вы ничего из этой суммы не тратили?
— Нет, что вы, я ведь не выходила из дому.
— Ясно, спасибо.
Анна двинулась было на выход, но пожилая экономка поймала ее за руку:
— Оставьте их. Они ни в чем не виноваты. Может, теперь, без отца, они хоть смогут нормально жить.
Анна поколебалась:
— Но ведь он может сюда вернуться, миссис Хеджес. Не сейчас — так когда-нибудь. Если он вернется, вы знаете, они из страха перед ним станут выполнять то, что он захочет.
— Я буду с ними, и он не вернется.
— Как вы можете быть в этом уверены?
Миссис Хеджес, избегая взгляда Анны, уставилась в пол:
— Потому что я их защищу.
— Вы?
— Да, я. Я позаботилась о них.
— Что вы имеете в виду?
Последовало молчание. Миссис Хеджес покусала губу.
— Я имею в виду то, что всегда пыталась делать, когда они были детьми.
— Но вам не удалось их защитить: вы же знаете, что он сделал с Эмили.
Та не ответила.
— Миссис Хеджес, две молоденькие девушки, которые ненамного старше дочерей Виккенгема, были жесточайшим образом убиты.
— Я знаю. Теперь я это знаю.
— Если он сюда вернется, вы знаете, он сумеет подчинить девочек своей власти и заставит их делать то, что он захочет.
Не успела экономка ответить, как Анну вызвонил Ленгтон. Она помедлила, затем поблагодарила миссис Хеджес. Вместе они спустились по узкой черной лестнице в коридор. Ленгтон стоял там вместе с Льюисом:
— Зря теряем время. Если сестры что-то знают, они не собираются нам это говорить. Если они хотят общаться с нами в присутствии адвоката, мы можем или подождать, или убраться восвояси.
Они таки решили убраться восвояси. Все трое вернулись к патрульной машине. Анна изъявляла желание остаться, но Ленгтон уже исчерпал лимит терпения. Он прислонился к капоту:
— Послушай, если они и знают, где он, — они отказываются это сообщить. Мы уже накатали непомерные счета, чтобы переливать тут из пустого в порожнее, и я хочу вернуться в Лондон и ответить коммандеру, что она как в воду глядела.
Анна скрестила руки на груди:
— Что? Мы что, уже притомились, Льюис?
— О да, эта Джастин та еще штучка.
— А я не удовлетворена!
Ленгтон рассмеялся, и Анна повторила:
— Да, не удовлетворена. Пойдемте-ка со мной, вы двое. Пожалуйста, всего на несколько минут.
Недовольные, они вернулись в дом. Джастин встретила их в коридоре:
— Вы что, решили тут поселиться или как?
Анна посмотрела на нее, но не стала выдавать свои намерения:
— Можешь побыть с нами, если хочешь, мне надо только…
— Да делайте вы что хотите! Лично я собираюсь позавтракать! — И Джастин ушла на кухню, хлопнув дверью.
Анна оглядела коридор:
— Итак, по всему коридору у нас работают эксперты-криминалисты, еще несколько обследуют столовую, снаружи здания еще бог знает сколько полицейских.
— Давай короче! — оборвал ее Ленгтон.
Анна прошла в гостиную:
— Я — Виккенгем, и у меня появилась возможность вывести из строя офицера. Куда я отсюда пойду? Полезу по каминной трубе? Нет, туда не забраться, поэтому я отчаянно хочу добраться до двери, где вы сейчас стоите.
— Господи, Анна, все это уже отработано!
Она ринулась мимо них в коридор:
— Справа — полная кухня копов, слева — парадная дверь, за которой, снаружи здания, еще больше полицейских; по подвалу ползают криминалисты. Выходит, единственный путь, которым он мог воспользоваться, — это черная лестница. Если он добрался до лестницы, он вполне мог попасть в комнату миссис Хеджес. Это заняло бы максимум пару секунд.
— Но она была у себя, и она клянется…
— Что бы она там ни утверждала — это может быть ложь. Что, если он заскочил туда и она сумела его спрятать?
Ленгтон вздохнул:
— Ее комнату обследовали несколько минут позднее, и экономка была там одна. Все это уже перепроверили, Тревис.
— Я знаю, но это единственный маршрут, которым он мог воспользоваться.
— Он не был в ее спальне: ее в считаные секунды осмотрели.
— Значит, остается эта часть дома.
Анна прошла к узкому колодцу черной лестницы. Они втроем остановились перед ней, глядя на череду ступеней.
— Это тоже старейшая часть первоначального строения.
Ленгтон посмотрел на Льюиса:
— Отсюда с ковра забирали пруты?
— Да черт его знает!
— Судя по ковру, они тут были.
Анна опустилась на четвереньки, проползла четыре ступени вверх и там отодвинула в сторону кипу простыней и полотенец. После чего села на корточки, подергала лестничный прут — и он остался у нее в руке. Наклонившись ниже, она смогла увидеть отверстие не больше дюйма шириной.
