Богдан пожелал мне побольше сил, терпения, удачи и заверил в том, что все образуется.
Как только он нас покинул, я тут же показала визитку подруге.
– Помощник управляющего. Ого! Крупная нефтяная компания.
Влада взяла визитку, покрутила ее и изрекла:
– В нефтяной компании работают приличные мужики. Сейчас в основном все деньги собраны у тех, кто «сидит на трубе». Послушай, и как ты это нефтяное чудо склеила?
– Да я его и не клеила.
– Но ведь как-то за твоим столиком он очутился? Как-то же он сел на соседний стул своей нефтяной задницей?
– Да я сама не знаю, что творю. Он за соседним столиком сидел, газету читал. Я его попросила ко мне за столик пересесть.
– И как ты ему об этом сказала? Мужчина, можно я вам душу изолью? Так?
– Ну, не совсем так. Я просто пожаловалась ему, что замужем очень плохо. А затем рассказала свою историю.
– Вот и правильно.
– Что правильно-то? – не поняла я подругу.
– Их только так цеплять надо, потому что сами они уже давно не знают, что такое инициатива. Хоть это и помощник управляющего, а не сам управляющий, но в принципе тоже неплохо.
– Если это и в самом деле крупная нефтяная компания, то у управляющего может быть сотня помощников.
– И через любого из этих помощников можно выйти на самого управляющего, – заметила Влада.
– А этот управляющий, скорее всего, стар, лыс, пузат, давно женат и имеет кучу длинноногих любовниц, готовых выполнить его любое желание, – добавила я.
– Это мы и проверим, – с воодушевлением произнесла Влада. – Юль, я у тебя девушка свободная. Меня замуж выдавать надо, так что по мере возможности ты должна этому способствовать.
– Да как я могу этому способствовать, если ты хочешь замуж только за дяденьку в дорогом костюме, окруженного кучей вооруженных охранников? Тебе же простой смертный даром не нужен. Когда Андрей был нормальный, я сотню раз предлагала познакомить тебя с его другом. Ты ни в какую не хотела.
– Да какие у него друзья? Мне водители не интересны.
– Но ведь не все они водители. У Андрея много приятелей.
– А кто еще? Слесари и автомеханики. Они вечером собираются, чтобы пива попить да про гайки поговорить. Меня такие мужчины мало волнуют.
– Ты хочешь все и сразу.
– Хочу и не скрываю своих желаний. Я вот посмотрю, как другие с простыми смертными живут, и понимаю, что такая жизнь не по мне. Мужик ничего из себя не представляет, а понтов выше крыши. Приносит копейки, дарит скучную, безрадостную жизнь, а требования – мама родная! На фиг бы я какому-нибудь недалекому мужику свою жизнь к ногам клала, все равно он никогда этого не оценит, а только все нервы вымотает. Пусть лучше мужик с далеко идущими планами отдаст свою жизнь мне. Уж я-то найду ей применение.
– Неужели тебя устроит самый невзрачный сморчок, если он набит деньгами?
– Хотелось бы, конечно, чтобы хоть внешность божеская была. Но сейчас такие времена, что борьба идет буквально за всех мужиков. Конкурентки совсем с ума посходили, прыгают под любого козла на крутой тачке, невзирая на его возраст, вес и семейное положение. Юлька, ну ты скажи, если только в одной Москве живет почти сто тысяч миллионеров, неужели один из них не достанется мне? Ну пусть хоть самый паршивенький.
– Скажешь тоже, – наконец улыбнулась я. – Миллионеры паршивенькими не бывают.
– Короче, Юлька, я все это к тому говорю, что когда ты этому помощнику управляющего по поводу Андрея позвонишь и договоришься насчет заграничного доктора, то постарайся, чтобы Богдан согласился вместе с тобой к этому доктору поехать.
– Зачем? – не поняла я. – Придумала тоже! Этот Богдан – человек занятой. Куда он поедет? Спасибо, что свой телефон дал. Может, действительно с хорошим доктором сведет.
– Постарайся это сделать ради меня.
– А ты-то тут при чем?
– При том, что я вместе с тобой поеду. Попробую этого Богдана закадрить и хорошенько прощупать.
– На предмет наличия нефти? – съязвила я.
– На предмет наличия денег от продажи этой нефти, – тут же пояснила амбициозная Влада.
Спустя несколько минут мы с Владой уже забыли о моем новом знакомом и, подняв уже не знаю какой по счету бокал, принялись говорить о наболевшем. С того самого дня, как Андрей заболел, я хотела напиться до беспамятства, хоть немного забыться и уйти от этой жуткой реальности. Видимо, не совсем удачная личная жизнь моей подруги подтолкнула ее к точно такому же шагу. Влада постоянно гонялась за богатыми мужиками, завязывала с ними отношения, но они вечно исчезали в самый неподходящий момент и оставляли ее с очередным рубцом на уставшем сердце.
Мы то и дело чокались, послали официанта за новой бутылкой мартини.
– Юлька, я точно знаю, что с твоим Андрюхой произошло, – вдруг заявила заметно окосевшая Влада.
– Ну и что? Если ты знаешь, то почему так долго молчала?
– Потому что со стороны может показаться, что я несу бред, но я-то знаю, что докопалась до истины.
– Тогда почему я до сих пор об этом не знаю?
– В тот день, когда ты послала Андрея за картошкой, по дороге в магазин его выкрали инопланетяне.
– Инопланетяне? – Я вытаращила глаза.
– Они, родимые.
– А ты в них веришь?
– Конечно. Уже ни для кого не секрет, что они есть. Просто все умалчивают этот факт.
– Даже если допустить, что это сделали инопланетяне, то почему среди всех мужиков на нашей планете они выбрали именно моего Андрюшку? Чем он им приглянулся? Ничего особенно примечательного в нем нет. Обыкновенный мужик. Водила. Кроме как крутить баранку, ничего не умеет.
– Но ведь ты же вышла за него замуж. Значит, ты в нем что-то нашла?
– Ты хочешь сказать, что у меня с инопланетянами одинаковый вкус?
– А почему бы и нет? – тряхнула кудрями моя подруга. – Кстати, у твоего Андрюхи голова яйцевидная. Вполне возможно, что он им формой головы приглянулся.
– У него, конечно, голова довольно своеобразная, но не думаю, что инопланетян это заинтересовало. Ты хочешь сказать, что они его за своего приняли?
– Ну, не за своего, но за похожего – точно. Понимаешь, они же к нам прилетают, чтобы нас изучать, исследовать, как мы устроены. Видимо, в тот момент, когда Андрюха пошел в магазин за картошкой, он привлек их внимание своей яйцевидной головой, и они решили использовать его для изучения.
– И где они держали его эти полгода?
– А может, у них отсчет времени идет совсем по-другому? Может, они его всего один день изучали, а по-нашему – это целых полгода.
– А память-то они ему зачем стерли? – поинтересовалась я у раздухарившейся Влады.
