— Их, родимых.
— Ну хоть удачно?
— Это уж как обычно.
— Тогда предлагаю отметить это знаменательное событие походом в ресторан.
— Ничего не имею против.
Мы сидели за столиком в ресторане, и, в очередной раз рассказывая набившую уже мне оскомину мерзкую историю, я слушала очередные изумленные восклицания. На этот раз от Володи.
— Так ты говоришь, кражи Гиль организовывал? Ну и фрукт! И ведь не боится! Ведь тут все всех знают, заложить его — пара пустяков.
— Все всех знают, и все со всеми повязаны. Один ворует, другой продает. Краденое, заметь, продает! Так что закладывать кого-то — себе дороже выйдет. Сегодня ты его заложишь, завтра — он тебя.
— Тоже верно. И ты говоришь, они поддельного Рембрандта обменяли на человеческий орган?! Ну и дела! Вот почему он нигде не всплыл. Значит, все время после кражи он находился у этого… Новоселова?
— Ну да.
— Надо же, его чуть не по всему миру искали, а он все это время в Тарасове пролежал! А как ты узнала-то обо всем этом? Об операции, о том, что Шульцман рисунком расплатился?
— Узнавать такие вещи — это моя работа, — скромно сказала я.
— Нет, я бы в жизни не догадался! А Шульцман-то каков, а? А я его еще порядочным человеком считал!
— Эх, Володя! Поработал бы ты с мое с этими людьми… порядочными! После таких дел, как это, кажется, что последний порядочный во всемирном потопе затонул. Безвозвратно.
— Ну, откуда такой пессимизм? — улыбнулся Володя. — Вот хоть бы Новоселов твой, за которого ты так заступаешься, он что, тоже непорядочный?
— Он человека убил. И вовсе я за него не заступаюсь! Придумал тоже! Просто… не знаю… иногда так перепутано все… Кто прав, кто виноват? А уж Вера эта… Конечно, она не обязана давать деньги на операцию, но неужели у нее… не знаю, элементарного сострадания нет? Ведь человек погибает из-за того, что помог ее отцу! Элементарная благодарность… Не знаю… Что за люди?!
— Люди как люди. Как обычно, не ведают, что творят. И, знаешь, хватит об этом. Давай-ка мы с тобой лучше вина выпьем и потанцуем.
В ресторане играла тихая музыка, и мы с Володей, как и в первую нашу встречу, медленно танцевали и обменивались незначительными фразами. Только теперь он уже не говорил, что такая очаровательная девушка, как я, не может ловить преступников. Нет. Теперь он только и делал, что выражал свое восхищение тем, сколько разных, совсем неожиданных, способностей может порой скрываться за легкомысленной внешностью «обыкновенной» очаровательной девушки.
