Впервые с тех пор, как он был мальчишкой, он молился. Он бормотал все молитвы, которые знал, подгоняя лошадь, которая летела по скалистой местности.
Но эти молитвы застряли у него в горле, когда он подъехал к лагерю и увидел тела своих поверженных людей. Они лежали, разбросанные по земле, точно никому не нужные куклы. Кристиан запрокинул голову и заорал от боли и ярости при виде этого зрелища.
Не дожидаясь, когда лошадь остановится, он соскочил на землю и бросился к шатру, где недавно оставил свою спящую жену.
Он был пуст. Адара исчезла без следа.
— Проклятие! — крикнул он, в то время как боль разрывала его сердце на части. Как он мог быть таким идиотом?
Выйдя из шатра, он увидел, как Йоан, Коррин и Фантом остановили лошадей посреди кровавой бойни и спешились.
— Она исчезла? — спросил Фантом сердитым голосом. — Да.
Почувствовав, как к горлу подступила тошнота, Кристиан опустил глаза и увидел распростертое на земле тело мужчины, одетого в ярко-желтую безрукавку.
Люциан.
Кристиан бросился к шуту, терзаясь из-за того, что тот был предан своей королеве до самого конца. Бедный Люциан. Лицо его было залито кровью от побоев, и по его ранам было видно, что он доблестно сражался, чтобы спасти ее.
Кристиан был совершенно уверен, что он мертв. Но шут все еще дышал, хотя и совсем слабо.
— Принеси воды! — крикнул он Коррин, осознав это.
Коррин побежала выполнять его поручение, а Кристиан тем временем осторожно поднял шута и отнес его в шатер. Он положил его на походную кровать.
Закашлявшись, Люциан разомкнул веки.
— Кристиан! — В первый раз за все время Люциан назвал его по имени.
— Да, друг мой. Лежи спокойно. Взгляд Люциана был исполнен муки.
— Они забрали ее. Я пытался остановить их, но…
— Я знаю, Люциан. Ты не виноват. Это я оставил ее здесь без защиты.
К ним присоединилась Коррин, неся бурдюк с водой. Кристиан помог Люциану сделать глоток, а потом повернулся к Йоану, который стоял за его спиной:
— Собирай армию заново. Мы двинемся на них…
— Нет! — выпалил Люциан, поперхнувшись водой. Он оттолкнул бурдюк от своих губ. — Селвин оставил меня в живых только для того, чтобы я сказал тебе, что, если твоя армия тотчас не отступит, он убьет Адару.
Фантом презрительно усмехнулся.
— Даже если мы отступим, он все равно убьет ее, — зловеще молвил он.
Мысли путались в голове Кристиана, пока он прикидывал возможные варианты.
— Он сказал что-нибудь еще, Люциан?
— Он хочет, чтобы ты сдался ему. Твоя армия должна отступить, и в течение трех дней, считая с сегодняшнего, ты должен отправиться один в аббатство Святого Себастьяна и сдаться ему. Он оставил людей, чтобы те наблюдали за нами, и если до наступления ночи ты не отправишься в аббатство, а армия не отступит от их границ, Адара умрет.
Фантом с Йоаном разразились проклятиями, пока Кристиан обдумывал это дело. Должно же быть какое-то решение!
— Я за то, чтобы мы продолжили поход, — заявил Фантом. — Какие у нас гарантии, что она жива? Селвин — коварный ублюдок, и не исключено, что он уже убил ее.
Кристиан не был в этом так уверен.
— Адара нужна ему, чтобы править ее народом и чтобы подвести законные основания под притязания его сына на королевский престол. Учитывая это, я сомневаюсь, что он убил ее.
— Тогда что же нам делать? — спросил Йоан. — По мне, так нет ничего хуже, чем находиться в заложниках.
Поднявшись на ноги, Кристиан дал волю своим путаным мыслям, чувствуя, как в его голове начинает складываться некий план.
— У нас мало выбора. Мы должны либо найти Адару, прежде чем она доберется до города, либо суметь вырвать ее из их лап, прежде чем они причинят ей вред.
— Местность здесь слишком равнинная и открытая, чтобы можно было долго вести войска строем, — сказал Йоан. — Конница нигде не сможет проехать незамеченной. Они увидят, что мы преследуем их.
Люциан вздохнул:
— Мы по-прежнему в неделе езды как от Элджедеры, так и от Таагарии.
— Нет, — молвил Фантом, задумчиво погладив бороду. — Мы в неделе езды, если речь идет о тысяче человек. А если речь идет о маленькой группе или дюжине, или даже меньше…
— Мы будем там через пару дней, — сказал Кристиан, проследив за ходом мысли Фантома. — Скажи толком, что у тебя на уме?
Фантом едва заметно улыбнулся и понимающе переглянулся с Люцианом:
— Я просто подумал, что все, что нам нужно сделать, — это выкрасть у них нашу леди.
Кристиан нахмурился:
— Выкрасть?
Люциан улыбнулся и сморщился, словно боль от сломанных ребер пронзила его тело.
— Да, в Элджедере много людей, которые ненавидят Селвина и которые знают городские закоулки лучше, чем крысы, которые там живут.
Фантом посмотрел на Люциана:
— Великий визирь по-прежнему отвечает за закоулки? Люциан кивнул.
Кристиан был совершенно сбит с толку.
— Великий визирь? Фантом невесело рассмеялся:
— Он правит ворами Элджедеры, и он все еще у меня в долгу.
— Так каков твой план?
— Возмездие, брат Кристиан, великое возмездие.
— Они отступают.
Адара оставила попытки развязать веревки, стягивающие ее руки, услышав голос гонца, разговаривающего с Селвином. Она ехала верхом на белой кобыле со связанными спереди руками между Сел вином и командующим его армией.
— Так, значит, принц все-таки струсил. — Усмехнувшись, он посмотрел на нее. — Или, может статься, ты не стоишь того, чтобы за тебя сражаться.
Девушка презрительно усмехнулась:
— Если бы ты действительно так считал, ты бы не стал ему угрожать. Он делает то, что ты ему велел, только потому, что не хочет, чтобы мне причинили вред.
Презрительно скривив губы, Селвин снова повернулся лицом к гонцу:
— А что насчет этого ублюдка-самозванца? Он уехал с армией?
— Нет. Мы видели, как он в одиночестве отправился в аббатство — в точности, как вы приказали.
Улыбка Селвина сделалась злорадной.
— Наемные убийцы уже там?
— Да, милорд. Они убьют его, едва он войдет в ворота аббатства.
Селвин горделиво огляделся вокруг — уродливое лицо его сияло от удовольствия.
— Я хочу, чтобы его голову принесли мне, после того I как они отрубят ее.
— Я прослежу, чтобы ваше поручение было выполнено.
От их слов сердце Адары бешено забилось. Конечно же, [. Кристиан не настолько глуп, чтобы попасться на эту удочку. Она верила в него. Но даже несмотря на это, она не могла бы поручиться, что Селвин не припас для них еще парочку коварных ловушек. Боже, помилуй их всех!
