— Да, лучше к делу, — согласилась я.
— Дело наше заключается в том, — со вздохом начал Борисюк, — что мой друг, которого я уже упоминал…
— Кажется, его зовут Кирилл?
— Да… В общем…
— Он умер двадцать четвертого февраля утром, — глухо произнесла Маркелова, потупив голову.
— У вас есть основания думать… — начала я после затянувшейся паузы.
— У нас есть все основания думать, — прервал меня Борисюк, — что его смерть не была случайной.
— То есть?
— Он был найден мертвым в своей квартире утром, рядом валялся шприц, — продолжила Маркелова, выпуская дым изо рта.
— Официальная версия — передозировка героина, — закончил фразу Борисюк.
— Не такое уж и необычное дело в наше время, — заметила я.
— Кирилл ни-ко-гда не употреблял наркотики! — повысил голос Борисюк. — Я его знаю очень хорошо, он никогда этого не делал.
— Я знаю его меньше, но тоже могу свидетельствовать об этом же, — тихо поддержала Борисюка Маркелова.
Я встала со стула и медленно прошлась к окну и обратно, размышляя и одновременно снимая нервное напряжение, которое волей-неволей передалось мне от посетителей. Они, видимо, сочли, что выдали достаточно информации для того, чтобы я сделала какие-нибудь выводы, и замолчали.
— И что же вы хотите? — наконец спросила я.
— Я хочу, чтобы вы нашли убийцу Кирилла, — чеканя слова, проговорил Борисюк.
— Вы уверены, что это убийство? — быстро спросила я.
— На сто процентов, — категорично заявил он.
Я перевела взгляд на Маркелову. Та стрельнула в меня карими глазами, потом отвела взгляд и, затушив сигарету в пепельнице, произнесла:
— Я уверена процентов на восемьдесят.
— На все сто, — упрямо и даже с некоторой злостью повторил Борисюк. — Лена, я его знаю лучше, чем ты.
— Я в этом не сомневаюсь, Вениамин Сергеевич…
Маркелова взглянула на Борисюка и долго смотрела ему в глаза. Я почувствовала некую неловкость и удалилась на кухню, чтобы подогреть воду для кофе. Когда я вернулась в комнату, то по едва уловимым признакам волнения на лицах Борисюка и Маркеловой поняла, что в мое отсутствие парочка занималась если не сексом, то уж, во всяком случае, контактным петтингом точно.
Маркелова сразу же потянулась ко мне, выражая готовность принять у меня кофейник и едва справляясь с краской, которая залила ее лицо. Она поняла, что я догадалась о подробностях их времяпрепровождения.
«Занятная пара», — пронеслось у меня в голове. Вроде как друг, и вроде как погиб, а тут… Впрочем, что говорить — жизнь продолжается. Мертвым — покой, живым — дорога.
Разлив по чашкам кофе, я серьезно посмотрела на Борисюка и спросила:
— Вы знакомы с моими расценками?
Он неожиданно замахал руками в знак протеста.
— Знаком и даже не хочу обсуждать вопрос о том, что у нас может не хватить денег. Главное, это найти убийцу. Кирилл был талантливым человеком, таких вообще мало, и я абсолютно ничего не пожалею, чтобы найти того, кто виноват в его смерти.
Я с некоторым сомнением скривила губы, но почти тут же приняла прежний серьезно-сосредоточенный вид, хлопнула себя руками по коленям и сказала:
— Думаю, в таком случае мне надо выяснить все, что касается обстоятельств смерти вашего друга. Кроме того, мне хотелось бы узнать, чем он занимался, а также о его окружении, о том, чем занимаетесь вы… Словом…
— Я все понял, — перебил меня Борисюк. — Думаю, что часа нам хватит.
Он посмотрел на свои часы, нахмурился и спросил у Маркеловой:
— Лена, тебе не пора домой?
— Нет, я пробуду здесь столько, сколько нужно, — тихо ответила она, потупив взор.
— Ну, и я тоже, — вздохнул Борисюк. — Хотя, конечно, жена мне наверняка устроит допрос.
— Чем быстрее вы начнете, тем быстрее закончите, — вставила я.
— Быстрее кончать не всегда правильно, — неожиданно загорелись огоньки в глазах визитера.
— Да, я тоже так считаю, — повысила я голос, не давая гостю повернуть разговор в сторону похабных шуточек, — однако давайте по существу.
— Конечно, конечно. — Улыбка сползла с лица Борисюка, но он метнул выразительный взгляд в сторону Маркеловой, а та в очередной раз потупила взор.
— Итак, Кирилл был найден мертвым у себя дома утром двадцать четвертого февраля. Примерно в половине одиннадцатого. Он лежал на диване, рядом валялся шприц с остатками героина.
— Кто обнаружил труп?
— Его сожительница, Юлия Никольская.
— А что, она вернулась домой только утром? — удивленно спросила я.
Борисюк с Маркеловой переглянулись, и Вениамин Сергеевич, откашлявшись, смущенно произнес:
— Дело в том, что Юля… Ну, в общем, она представительница некой профессиональной организации.
— Как это понимать?
— Ну, некоторые женщины, а их сейчас все больше и больше, рассматривают отношения с мужчинами как профессию.
— Она проститутка, что ли? — не выдержала я.
— Да. Понимаете, Кирилл был очень интересным творческим человеком, и…
— Богема и разврат всегда лежали рядом, — прервала я его.
— Ну вот видите, вы все поняли. Словом, она пришла с работы, открыла дверь квартиры, прошла в комнату, а там — хладный труп. Вызвали милицию, все осмотрели, возбудили дело, в общем, все, как полагается…
— И пришли к выводу, что передозняк, — со вздохом заключила Маркелова.
— Но не принимал Кирилл наркотики, не принимал! Не его это дело, понимаете, не его! — выкрикнул Борисюк.
— Я не глухая, все слышу, — оборвала я разволновавшегося продюсера.
— Надо еще сказать и о том, что накануне, двадцать третьего, Кирилл вернулся домой абсолютно пьяным, — подала голос Маркелова. — Вы понимаете, мужской праздник, все такое… Юля тогда как раз собиралась на работу, а он пришел и еле дополз до дивана.
— Да, именно так, — кивнул Борисюк. — Когда я часов в восемь вечера приехал к нему, он был никакой.
— Вы были у него накануне вечером?
— Мы договаривались обсудить кое-какие дела, причем именно он настаивал на встрече. Но что-либо делать и говорить он был не в состоянии. Я спросил его, как он себя чувствует, но, кроме невнятного мычания, добиться от него ничего не смог.
— И вы уехали?
— Да.
— А Юли в этот момент дома не было?
— Нет, когда я вошел, она уже стояла одетой в дверях.
— Итак, убедившись в том, что Дементьев невменяем, вы уехали домой?
