— Это африканские маски, их надевали во время ритуальных танцев, для украшения.
— Представляю лица, для которых эти маски служили украшением!
— Да, в избытке обаяния их не упрекнёшь.
— А вам они для чего?.. Для устрашения своих клиентов?
— Для создания нужного настроения. Я люблю их и собираю. Я верю, что все мы вышли из Африки, только у одних тела чёрные, у других — души.
— А какого цвета, по-вашему, душа у Антонины Кононовой?
— Простите, а кто это?
— Ваша клиентка, позавчера была у вас на приёме.
— Дайте подумать, — он закрыл глаза, несколько секунд сидел напряжённо, затем встрепенулся. — Вспомнил: большая, толстая, безвкусно одетая… Она?
— Да.
— А почему она вас интересует? Натворила что-то?
— Её муж, Владимир Кононов, вчера попал под машину, вернее, его туда подложили. Может остаться без ног.
— Какой ужас!.. Значит, её проклятие дошло до адресата. Видно, она его здорово ненавидела!.. И так быстро!
— Вы верите в силу проклятия?
— Так же, как и в силу внушения. Египетские жрецы как приговаривали к смерти? Вызывали к себе и внушали: ты умрёшь завтра в полдень. И человек умирал!.. Отрицательная энергия, злоба, проклятия — всё это великая сила!.. Она убивает даже на расстоянии. Японцы, мудрый народ, нам у них учиться и учиться: не накапливать злобу, чтоб она не взорвалась, а разряжать её, разряжать. Поэтому и появились у них надувные куклы начальников и прочих вельмож, которые можно лупить сколько душе угодно. Избил, и стало легче, и успокоился… Нам бы таких кукол: и начальников, и конкурентов, и любовников — сразу бы количество жертв сократилось. Но у нас, увы, их нет, поэтому зло накапливается, накапливается и убивает.
— И вы этому способствуете?
— Наоборот: я пытаюсь помочь каждому разрядиться. Приходят, приносят фотографии или диски… Вместо японских кукол.
— А диски зачем?
Для продвинутых — им я предоставляю интернет. На диске — проклинаемый, они его уродуют: растягивают в длину, в ширину, делают лилипутом, ставят синяки, разрывают рот до ушей… Не владеющие интернетом — приносят фотографию: колют её, мнут, отрезают уши, нос, волосы… — Иллюстрируют свои проклятья?
— Вы очень точно сформулировали.
— А вы не пробовали примирить ненавидящих?
— Собственно, этим и занимаюсь, но, увы… Не всегда удаётся: ко мне приходят непримиримые.
— И их проклятия сбываются?
— К сожалению. Но я их амортизирую: я не разрешаю требовать гибели человека — проклинай, но не до смерти, это главное правило моей деятельности. Со смертельными проклятиями я не принимаю — требую, если так можно выразиться, их смягчить. Поверьте, я спас от смерти десятки, а может, и сотни потенциальных жертв.
— Сделав их инвалидами?
— Вы что, и вправду, верите, что я колдун?
— А вы сами верите в это?
— Конечно, нет. Просто у меня с детства проявились телепатические способности, внушение на расстоянии… Как-то в школе я не выучил математику и стал просить Бога, чтобы учительница не пришла — и она подвернула ногу и не явилась… В пятнадцать я впервые влюбился, но у меня был сильный соперник. Я стал желать, чтобы они перестали встречаться — и его отца, лейтенанта, срочно перевели в другой город… Я ещё неоднократно проверял свои способности — получалось.
— И вы стали профессиональным экстрасенсом?
— Ненадолго!.. Их слишком много — я не люблю расталкивать толпу, поэтому сузил свою специализацию.
— Стали специалистом по проклятиям?
— Что-то вроде, хотя, на этот раз, сформулировано примитивно.
— Тогда объясните, почему проклятия, произнесённые в вашем присутствии, сбываются?
— Они бы сбылись и без меня. Повторяю: я верю в силу отрицательной энергии. Но без меня эти проклятия могли сеять смерть. А я отфильтровываю трупы, понимаете?..
— А почему к вам такая очередь?
— Потому что люди верят, что в моём присутствии их проклятия свершатся. Слухи вырастили мне репутацию мага и чародея. И я её поддерживаю, создаю специальную обстановку: темнота, музыка, подсвеченные маски, плюс мои ритуальные телодвижения… — Значит, вы — соучастник преступлений?
— И вы это сможете мне инкриминировать? — Он расплылся в улыбке. — Официально обвините меня в том, что я помогаю проклятиям сбываться?.. Вас ваши коллеги засмеют, ведь верно?.. Тогда что? Обман и мошенничество? Неправда. Моя деятельность — психологическая помощь. Я — дипломированный психолог. Открыл фирму, она зарегистрирована, называется: «Амортпрок» — амортизация проклятий… Есть бухгалтер, плачу налоги.
— Может, у вас и устав имеется?
— Конечно! — Он вынул из ящика письменного стола папку и протянул Борису. — Прошу!
Борис раскрыл её и прочитал вслух первые строчки:
— «Главная задача фирмы помогать людям снимать нервное напряжение, разряжать злобу и ненависть»… Благороднейшая задача! — возвратил папку хозяину кабинета. Тот спрятал её обратно в ящик письменного стола. — И, конечно, ваша деятельность бескорыстна?
— Ваш сарказм некорректен: слава Богу, мы живём уже в эпоху капитализма, и любой труд должен быть достойно оплачен.
— Значит, на кусок хлеба вам хватает?
Как бы не заметив иронию, Мерлин подыграл Борису:
— Даже с маслом. — И добавил. — На ненависти не экономят.
Он обаятельно улыбнулся, сделал жест, мол, такова жизнь. Затем, взглянул на часы и спросил:
— Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы?
— Остался ещё один: если вы — официальная фирма, вы, ведь, обязаны регистрировать своих клиентов?
— Конечно. В этом же ящике стола лежит специальный журнал, куда я записываю имя, фамилию, возраст, адрес, данные паспорта, содержание проклятия, кому оно адресовано… — В ответ на удивлённый взгляд Бориса, пояснил. — Чтобы потом не возникало неожиданных осложнений и обвинений… Конечно, я гарантирую своим клиентам неразглашение этой информации.
— Вы можете ознакомить меня с этим журналом?
— При всём моём уважении, говорю: нет. Не обижайтесь: любой психолог или психиатр тоже вам бы отказал… Конечно, если будет специальное решение соответствующих органов или постановление суда, это вынудит меня подчиниться, а пока — не могу, уж не обессудьте… — Опять посмотрел на часы. — Извините, я должен успеть к семи: ко мне каждую субботу приезжают друзья, привозят дам и остаются до воскресенья. — Снова обаятельно улыбнулся и пояснил. — Пока я в разводе, пользуюсь свободой… Мой дом в десяти километрах за кольцевой, а при наших пробках… Он встал, не договорив. Поднялся и Борис.
