В этом у Софи не осталось никаких сомнений после того, как два дня назад она попробовала было улизнуть, когда миссис О'Лири принесла ей еду. Но как выяснилось, за тяжелой деревянной дверью стоял на страже вооружённый мистер О'Лири. Жилистый, седоволосый, но все еще гибкий и проворный, мистер О'Лири заявил, что не задумываясь выстрелит, если Софи не будет вести себя как подобает.
Софи знала только то, что ее привезли сюда с завязанными глазами в ночь похищения. Она предполагала, что ее усыпили с помощью какого-то дурманящего средства, поскольку она не могла бы сказать, долго ли они ехали.
Неожиданно дверь наверху распахнулась. Девушка вздрогнула, не понимая, кто бы это мог быть. Ведь обычно миссис О'Лири забирала пустые тарелки только утром.
Софи услышала голоса. Голос миссис О'Лири она узнала сразу. Та говорила с каким-то мужчиной тоном на удивление покорным, если не сказать заискивающим.
– Да, сэр, конечно, – щебетала она. – Мисс Парнхем здесь хорошо. Она прекрасно кушает, поправляется, хорошеет, все, как вы и хотели.
По всей видимости, миссис О'Лири говорила с каким-то очень важным человеком. Такого подобострастного тона Софи от нее никогда не слышала. Странно, она говорит о том, что Софи прибавила в весе. Девушка невольно прижала руки к талии. Она не раз думала о том, что ее тюремщица ведет себя с ней в точности как старая ведьма из сказки братьев Гримм про Гензель и Гретель.
– Благодарю вас, миссис О'Лири, – раздался глубокий, низкий, полный достоинства голос мужчины. – Вы должны обращаться с ней очень бережно. У нее есть очень важное…
Налетевший порыв ветра заглушил конец фразы, так что Софи ничего не расслышала.
– Вот черт! – тихо выругалась она. Она многое бы отдала сейчас, лишь бы узнать, почему ее держат здесь под замком. Неизвестность доводила ее едва ли не до бешенства. Даже если ей суждено умереть, все равно было бы лучше, если б она об этом знала.
Софи тихонько попыталась хоть что-то разглядеть в крохотную щелочку под дверью. Все, что она смогла увидеть, были ноги мужчины. И вдруг мужчина повернулся и поставил ногу в дорогом кожаном ботинке на ступеньку.
О Господи! Он спускается вниз! Софи попятилась и больно ударилась бедром о стол. Но все же заставила себя принять невозмутимый вид к тому моменту, когда незнакомец преодолел ступеньки и оказался перед ней. На мужчине был длинный сюртук из отменного сукна, жилет, бриджи и цилиндр. Софи почему-то решила, что он очень богат.
– Добрый вечер, моя дорогая.
Услышав этот голос, Софи ахнула. Это был тот самый джентльмен, который заговорил с ней в тот злополучный вечер, когда она вышла из театра подышать свежим воздухом. Она прищурилась, чтобы получше разглядеть его. Но он протянул руку к горевшей в комнате свече и затушил ее. Теперь единственным источником света оставался неясный сумеречный свет, проникающий в подвал через открытую наверху дверь.
Мужчина явно не желал, чтобы Софи видела его лицо. По спине девушки пробежал холодок страха. Ничего хорошего это не предвещало. До сегодняшнего дня она никак не предполагала, что он может быть связан с похищением, поскольку ее волок до кареты совсем другой человек, вероятно, кучер. И только теперь до нее дошло, что тот человек был скорее всего слугой и выполнял приказ своего господина.
– Что вам от меня нужно? – с дрожью в голосе спросила Софи.
– Полагаю, ответ ты и сама знаешь, – неторопливо проговорил мужчина.
Девушка сглотнула вставший у нее в горле ком и решила молчать. И надеяться на лучшее. Возможно, ему стало известно, что она дочь Луизы Кэнфилд. Возможно, он хотел использовать Софи с той целью, чтобы заставить ее мать принять его ухаживания. Что-то подобное уже случалось, хотя Луиза и старалась быть крайне внимательной в том, чтобы Софи оставалась в неведении относительно ее амурных дел.
– Вам известно, кто моя мать? – Софи решилась-таки использовать свой козырь. Она ни в коем случае не должна показывать свой испуг. Мать часто говорила ей, что мужчины точно собаки. Они ни за что не нападут, если не дашь им понять, что боишься их.
– Ну конечно же, я знаю, кто твоя мать. – Он протянул руку и коснулся указательным пальцем подбородка девушки. – И знаю, кто ты. Ты Керридвен.
Софи захлопала ресницами.
– Что? Нет! Я… – Она замолчала, поскольку в голову ей внезапно пришла спасительная мысль. Они похитили не того, кто был им нужен. Этот человек явно думал, что она совсем другая девушка! Он хотел похитить некую Керридвен. Как только он поймет, какой промах совершил, сразу же отпустит ее. – Нет, сэр, вы ошибаетесь. Меня зовут Софи Парнхем.
– Тише, Керридвен.
– Нет, в самом деле. Моей матерью действительно является Луиза Кэнфилд. Она известная актриса. Я никогда еще никому об этом не говорила, но…
– Твоя мать – это Луна, – проговорил он.
Голос мужчины стал таким ровным и бесстрастным, словно он впал в транс. Он нёс какую-то бессмыслицу. Может, он подшучивал над ней? Или пытался запугать?
– Твоя мать – Луна, – нараспев повторял мужчина. – А отец твой – Солнце.
– Да не знаю я, кто мой отец! – воскликнула Софи. – А мою мать зовут Луиза Кэнфилд! Она выступает на сцене, в театре! Она щедро заплатит вам, если вы вернете меня ей. Клянусь, что это так!
– Не упоминай больше имени этой шлюхи! – резко оборвал Софи мужчина. – Тебя породило не ее недостойное чрево. Ты само совершенство. Ты девственница. Ты Белая богиня.
Дрожащей рукой он коснулся ее волос с вожделением, которое заставило девушку содрогнуться от отвращения.
– Не трогайте меня! – крикнула она и мотнула головой, уворачиваясь от его прикосновений.
Рука мужчины так и осталась в воздухе, а затем он сжал ее в кулак и медленно опустил вниз.
– Как пожелаешь, Керридвен, – холодно сказал он. – Пока ты свободна. Но ты должна приготовиться к жертвоприношению. И произойдет это уже очень скоро.
Он повернулся и зашагал вверх по ступеням.
– Но я хочу домой! Пожалуйста! Прошу вас, выпустите меня отсюда! – кричала Софи.
Мужчина будто бы не слышал ее: Вскоре дверь закрылась за ним. А бедная Софи рыдала и билась в истерике.
Вдруг она вспомнила слова этого странного человека. Он назвал ее Белой богиней. И велел ей приготовиться к жертвоприношению. Как следовало все это понимать?
У нее будет время, чтобы хорошенько поразмыслить над его словами. Сейчас, когда ее заточили в темницу, время – единственное, что у нее имелось в избытке.
Хью шагал взад-вперед по комнате. Он по-прежнему был в том же костюме, который надел еще сутки назад. Солнце уже встало, однако Хью так и не ложился. Слишком много всего произошло, чтобы он мог спокойно уснуть. Его изрядно вывела из себя неудачная попытка посетить «Бриллиантовый лес». А через час после того, как они расстались с Лидией, она прислала ему записку с ужасной новостью:
