– Я хочу во всем разобраться. Значит, ты считаешь, что Софи похитили для того, чтобы ты вызвался помочь мне найти ее.
Хью печально кивнул:
– Мне очень жаль, но это так. Снова во всем виноват оказался я.
– Нет-нет, я вовсе не виню тебя. По крайней мере, за это.
– Слава небесам! – Хью невесело усмехнулся.
– Но откуда ему стало известно, кто я? Мой муж никогда не называл меня моим первым уменьшительным именем. Мы почти не выезжали в свет.
– По всей видимости, у сэра Тревора имеется немало осведомителей везде, где только возможно. Вероятно, через кого-то он знал о тебе еще до того, как ты вышла замуж за Боумонта.
От одной мысли об этом Лидию бросило в жар. Она отвернулась, не в силах смотреть на Хью. Неужели Добсону известно про тот период ее жизни, когда она работала у Эллы Фенниуиг? Лидия почувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. Если Хью узнает о ее прошлом, она не только лишится той моральной силы, которая помогала ей жить, но потеряет и то, что ценила больше всего в жизни – его уважение.
– Я чем-то расстроил тебя? – спросил Хью, легчайшим движением касаясь ее щеки.
Это простое прикосновение позволило Лидии почувствовать, насколько сильно он любит ее. Она отрицательно покачала головой:
– Вовсе нет. Я просто пытаюсь… сложить одно с другим, чтобы разобраться в этой головоломке.
– Все было продумано. Добсон хотел, чтобы мы узнали, что именно он похитил Софи. Поэтому он и оставил ветку омелы у театра. С той же целью он подкинул зашифрованное письмо в пустой клуб.
– Но ведь мы оказались в этом самом клубе совершенно случайно. Если бы Реджи не увидел брошь, принадлежавшую твоей матери, он бы никогда не упомянул про это место, и ты никогда бы не заглянул туда и не встретил там Добсона.
– А почему ты наняла именно Реджи?
Глаза Лидии широко распахнулись.
– Не думаешь же ты, что Реджи работает на Добсона?
– Нет, он парень хороший. Но как давно он работает на тебя?
– Я наняла его на прошлой неделе. Как раз перед тем, как Софи… – Лидия внезапно замолчала. – О Господи!
– Как ты узнала о нем?
– Его порекомендовал один из жертвователей Стоун-Хауса, который предложил нанять Реджи в помощь миссис Кромвель, когда та заявила, что ей тяжело управляться со всем хозяйством одной.
– И как зовут этого благодетеля?
– Не знаю. Он сделал щедрое пожертвование с условием, чтобы имя его не афишировалось. – И тут ее осенило. – Ты полагаешь, что это был Добсон? Что это именно он порекомендовал Реджи для работы в Стоун-Хаусе?
– Он или кто-то из его приятелей. Реджи сам признал, что работал одно время в клубе, который держал Добсон. Возможно, он говорил кому-то о том, что ищет более достойную работу.
– При этом если верить твоей теории, Добсон знал, что рано или поздно я увижу Мэй в клинике. Но зачем это ему?
– Он хотел, чтобы мы увидели шрам в виде бабочки на руке девушки.
– Но зачем? К чему устраивать такие сложности? Только для того, чтобы вовлечь тебя в некий интеллектуальный поединок с ним?
– Он, должно быть, люто ненавидит меня. Я получил при рождении все то, чего он был лишен, – все права. Он мог бы иметь титул моего отца, равно как и его богатство и земли, но из-за того, что не был рожден в законном браке, он не получил ничего. Ему пришлось удовлетвориться титулом баронета, а он мог бы стать графом. Все, что досталось мне – и не важно, что отец ненавидит меня, – досталось мне в наследство по праву первородства как первому сыну. Закон, который установил это самое право, по моему глубокому убеждению, вызвал куда больше войн, кровавых убийств и прочих кровопролитий, чем какой-либо другой закон в истории нашей страны.
– Так, значит, сэр Тревор пожелал показать свое превосходство и морально уничтожить тебя? Скажи, ты боишься его?
– Нет. Но я боюсь вот этого. – Хью откинулся назад и взял со стола пузырек с настойкой опия. – Каждый месяц, каждую неделю, каждую ночь я чувствую настоятельную потребность в том, чтобы увеличить дозу. Я пытаюсь противиться своему желанию, но уже не способен мыслить столь же ясно, как когда-то. А ведь я должен отдать этому делу все свои силы, Лидия. Если же мой мозг будет затуманен, мне его не осилить. Боже мой, милая моя, я совсем не хочу снова причинить тебе боль!
В душе Лидии загорелась искорка надежды.
– Хью, я так рада, что ты хотел бы избавиться от своей пагубной привычки.
– Но это не так-то просто.
– Я помогу тебе.
Хью поднял голову и устремил на Лидию пристальный взгляд, словно пытался понять, насколько решительно она настроена.
– Я не имею права просить тебя о таком одолжении, Лидия. Ты и так очень много сделала для меня.
– Ш-ш… – Она протянула руку и прижала указательный палец к его губам. Затем, наклонившись, Лидия запечатлела легкий поцелуй на щеке Хью. – Ты можешь это сделать! Начни прямо сейчас! – настойчиво проговорила она.
Лидия отстранилась и взглянула на Хью. Его глаза не отрывались от пузырька с настойкой опия. Хью смотрел на него словно на старого друга, который оставался в порту, когда сам он уже стоял на борту быстроходного судна.
– Боюсь, мне будет этого очень не хватать. Даже больше, чем можно себе вообразить. – И с этими словами он с силой швырнул склянку в камин. Стекло разлетелось вдребезги, а попавшая в огонь жидкость взметнула целый сноп искр. И именно в этот момент Хью почувствовал, как болезненно сжался его желудок. Черты его лица исказились от боли.
– Мы справимся с этим, Хью, обещаю тебе, – твердо сказала Лидия.
Он нежно коснулся ее щеки и вздохнул:
– Как бы мне хотелось обладать твоей уверенностью. Мне бы она сейчас совсем не помешала.
Душераздирающий крик Хью неожиданно разорвал тишину комнаты.
Лидия, вздрогнув, выпрямилась – она только что задремала в кресле у камина. Огонь почти погас, но все же можно было разглядеть, что Хью в напряженной позе сидит на постели, хотя всего минуту назад он мирно спал.
– Все хорошо, Хью, я здесь, – успокаивающе произнесла Лидия.
– Боже, что это? По мне кто-то ползает! Жуки! – Он принялся лихорадочно скидывать что-то невидимое со своих рук. – Сними их с меня! Скорее! Помогите же мне!!!
Лидия бросилась к нему, присела на край его кровати и с силой вжала ладони в его плечи:
– Ложись, дорогой. Тебе все это просто привиделось. Это еще продолжает действовать твое зелье.
– Но…
– Никаких жуков нет. Ложись и попробуй уснуть.
– Мне что-то холодно. – Его и в самом деле будто бил озноб, хотя лоб его был покрыт испариной. Хью замолчал. Потом взгляд его прояснился. – Лидия! Это ты! Слава Богу! Мне приснился кошмарный сон. Я мог бы поклясться… – Он замолчал, словно эти несколько слов отняли у него последние силы, и устало откинулся на подушки. – Когда же все это кончится?
