* * *
— Планета Клэн — это маленький скалистый мирок в системе
белого карлика, известного как Дьявольская Звезда, — рассказывал я Даньке то,
что когда-то слышал от Эрнадо. — Температура на поверхности колеблется от минус
семидесяти до плюс шестидесяти пяти. Излучение Дьявольской Звезды убивает
незащищенного человека за несколько дней. Но на Клэне есть кислород и вода,
есть Храм Сеятелей, есть жизнь. Вполне соответствующая местным условиям, надо
сказать… Клэнийцы гуманоиды, но диапазон условий, в которых они могут жить,
немыслим. Жесткое излучение, кипящая вода, жидкий азот, ртутные и свинцовые
испарения, пятипроцентное содержание кислорода — все это для них неприятная, но
терпимая внешняя среда. Они столетиями воевали между собой и, войдя в
галактическую цивилизацию, освоили лишь одну профессию — солдат-наемников.
— Крайне дорогих солдат, — вставил Ланс.
— Да. Нанять на несколько месяцев клэнийский крейсер под
силу не каждой планете. К тому же, у них очень четкие правила чести. Они
соглашаются воевать лишь в том случае, когда считают это этичным, когда их
вмешательство не нарушает законов враждующих планет. Шоррэй Менхэм в свое время
не смог уговорить их участвовать в захвате Тара.
— Мне кажется, дело в том, что они уважают нашу планету, —
снова вступил в разговор Ланс. — Мы продаем им оружие веками…
На обзорных экранах мы видели катера Эрнадо и Редрака,
кружащие вокруг разрушенного исполина. Пока никаких признаков жизни клэнийский
корабль не подавал…
— Чаще всего крейсеры клэнийцев нанимают в качестве
патрульных целые планетные федерации. Они охраняют торговые трассы, охотятся за
пиратскими кораблями… Экипаж каждого крейсера — одна семья, в прямом смысле
этого слова. Они дерутся до конца, даже если силы абсолютно неравны. Предать
свой корабль для клэнийца немыслимо…
Я замолчал, осознав немыслимую деталь нашего разговора. Ланс
вступил в беседу, которую мы с Данькой вели на русском!
— Ланс!
Пилот смущенно отвернулся. Данька покраснел.
— Это еще что за новости, — тихо спросил я. — Заговор за
спиной капитана? Мы не клэнийцы, но…
— Капитан, я не думал, что вам будет неприятно, — немного
растерянно сказал Ланс на стандарте. — Мальчик просил научить его
галактическому, но я счел это излишним. На Земле он ему не пригодится… да и не
все корабельные разговоры ему следует знать. А для вас всегда будет радостно
вспомнить родной язык, поговорить на нем с кем-либо… Мы использовали лингвенсор
и церебральный гипнотранслятор, так что я теперь владею русским в том же
объеме, что и Даниил.
Я набрал побольше воздуха. И выдал очень длинную фразу на
родном языке. Ланс покраснел.
Видимо, словарный запас бытового русского у Даньки был
неплохой.
Черт побери, действительно приятно вспомнить родной язык.
Даже в чем-то радостно, как выразился Ланс.
— Кто еще пользовался гипнотранслятором? — спросил я. —
Эрнадо?
— Нет, он знает девятнадцать языков, его мозг и так
перегружен. Редрак.
Я слепо уставился на экран. Глупо было обижаться, Ланс
действовал из лучших побуждений. А Даньке, конечно же, надоело общаться только
со мной. Тем более, что последние дни я безвылазно провел с Эрнадо в
тренировочном зале, занимаясь безжалостной порчей плоскостных мечей.
И все же обида не отпускала. Данька мог и сказать мне о том,
что занимался с Лансом…
— Сергей…
Я повернулся к Даньке.
— Мы думали, выйдет сюрприз…
— Если я найду на корабле настоящий кожаный ремень, сюрпризы
участятся, — пообещал я.
Данька без тени улыбки кивнул.
— Капитан, лучше я отсижу пару дней в карцере, — на
галактическом произнес Ланс. — Моя вина гораздо больше…
— Дурак, — тоже переходя на галактический, сказал я. — Того,
кто хоть пальцем тронет мальчишку, я убью на месте.
— Я понимаю. Но Данька любую угрозу воспринимает всерьез.
Его воспитывали… излишне строго.
Я вновь выругался, на этот раз стараясь подбирать выражения
помягче. Сказал:
— У меня великолепный экипаж. Мальчишку нельзя наказывать,
ему вдоволь досталось на нашей родной планете. Ты всегда готов признать своей
чужую ошибку. А Редрак Шолтри умрет на месте, если его убедить, что он виновен…
Идея была его?
— Да… Как вы узнали?
— Он сходит с ума от подозрительности. Редрак спокоен за
свою жизнь до тех пор, пока предупреждает нас о всех мыслимых и немыслимых
опасностях. А Даньку он считает вражеским агентом. Язык врага надо знать, как
говорят на Земле…
Из фона послышался голос Редрака:
— Капитан, есть новый сигнал из жилых ярусов! Выхожу из
катера, попробую войти внутрь…
— А еще у вас говорят: легок на помине, — похвастался новыми
познаниями Ланс.
Я кивнул. Произнес на русском:
— Хорошо, Редрак, валяй…
Нагнулся поближе к микрофону и прошептал еще пару слов.
* * *
Мы вошли в ангар, как только компрессоры заполнили его
воздухом. От серебристых дисков катеров тянуло холодом, на броне выступала
изморозь. Ланс расстегнул кобуру деструктора, пробормотал:
— Даже один клэниец — это уже слишком много. Так нам
говорили в училище…
Люк одного из катеров раскрылся, наружу выбрался Эрнадо. Я
заметил, что фиксатор меча был расстегнут, мой учитель явно готовился к любым
неожиданностям.
— Уверены, что на крейсере никого не осталось? — спросил я.
Эрнадо покачал головой.
— Жилые ярусы мы обшарили полностью. А на боевых постах и
машинных палубах радиация слишком велика… Даже для них.
Редрак тоже открыл люк. Но выходить не спешил… Ланс
поморщился и положил руку на пистолет.
Клэниец вышел первым. Он слегка пошатывался, но, в общем-то,
выглядел неплохо для человека, шесть часов пролежавшего в
полуразгерметизированном скафандре под обломками металлических переборок.
Следом за ним выбрался Редрак, прихрамывая куда больше обычного.
На первый взгляд клэниец мало чем отличался от человека.
Широкоплечий, но вполне пропорционально сложенный, со светлой кожей… Последнее,
впрочем, было фактором непостоянным. Цвет кожи у клэнийцев менялся в очень
широких пределах, выполняя роль природного маскировочного халата и одновременно
защищая от солнечного излучения… Лицо было молодым, абсолютно безэмоциональным
и лишенным каких-либо шрамов или ожогов. Это, впрочем, не говорило о его малом
боевом опыте или потрясающей удачливости. Просто регенерация у клэнийцев
развита куда больше, чем у других народов галактики. Говорят, что отсеченное
ухо или палец вырастают у них заново через два-три месяца.
