— Ладно. Тогда вы меня зовите просто Данькой, — серьезно
сказал мальчишка.
Я кивнул.
Даниил снова посмотрел на Ланса. Вполголоса произнес:
— Он совсем, как человек, точно? А тот, серокожий, сразу
видно, что инопланетянин.
— Его зовут Редрак.
Данька вдруг хихикнул. Поймав мой недоуменный взгляд и
пояснил:
— Ред Рак. Я анекдот вспомнил… Про фамилию Блюхер, которая с
английского не переводится.
Я с трудом подавил хохот. Анекдот я помнил, и связь уловил
сразу. Почему-то ни на одной планете анекдоты не были так распространены, как
на Земле… Но Даниила придется одернуть.
— Слушай меня внимательно и запоминай получше, юнга, —
сказал я.
Данька сразу сжался, словно понял, что сморозил глупость.
— В галактике тысячи планет, населенных людьми. Иногда они
очень похожи на землян, часто многим от нас отличаются. Серая кожа — это мелочь
по сравнению с роговым панцирем или игольчатой шерстью. Но все мы происходим из
общего источника — всех нас создали Сеятели. В большинстве своем жители разных
планет генетически совместимы. Понимаешь?
Мальчишка неуверенно кивнул.
— Я встречал много имен, звучащих для землянина более чем
забавно. Но иронизировать над ними не стоит. Хотя бы для собственной
безопасности. Земля и так не слишком уважаемая планета. Понял?
Данька быстро кивнул. Жалобно произнес:
— Я больше не буду…
Удовлетворившись эффектом, я отвернулся. Ланс незаметно
подмигнул мне. Смысл разговора он не понял, но строгий тон в переводе не
нуждался. Спросил:
— Учите кадета вежливости, капитан?
— Приходится.
— Полезное занятие… Пойдем по спирали, капитан?
— Да. Понимаешь, что мы ищем?
— Чужой катер.
— Скорее, его след. Шансов мало, но стоит попробовать.
Мы летели невысоко, метрах в двадцати над деревьями.
Скорость полета мешала разглядеть что-либо детально, но на зрение мы и не
полагались. Работали поисковые детекторы, просматривая лесную чащу во всех
возможных диапазонах. Скопление металла, тепловое излучение, источник
радиоактивности — все это могло навести на след.
— Капитан, — тихо позвал Данька. — Капитан…
Я посмотрел на мальчишку. Господи, да он до сих пор
выглядел, как побитый… Пожалуй, я выбрал слишком суровый тон.
— Что, Данька?
Он чуть приободрился.
— Капитан, а почему Земля — не очень уважаемая планета?
Из-за того, что мы все время воюем, да?
Меня слегка передернуло. Какой же я идиот… Ведь вполне
достаточно узнать от Даниила о случившемся за последние два года на нашей с ним
родине…
Продукты по карточкам, электроэнергия по три часа в день,
промерзающая зимой квартира… Это с той стороны, к которой принадлежал Даниил.
Дачи на черноморском побережье, многоэтажные особняки,
длящиеся неделями банкеты. Это для других…
Этап первоначального накопления капитала. Законы истории,
черт бы их всех побрал!
А еще — леса, куда ходят не гулять, а собирать грибы и
ягоды, насквозь пропитанные химикатами. Захоронения токсичных отходов,
привезенных из благополучных, добропорядочных стран. Сменяющие друг друга
правительства. Бесконечные конфликты на непризнанных границах. И преступность —
повсюду, от школы, где учился Даниил, до улиц, пустеющих с наступлением
темноты.
Мир, из которого хочется убежать. Мир, где только дети верят
в возможность бегства. Но при этом абсолютно уверены — где бы они не оказались,
там будут властвовать те же законы. Право сильного. Право одного решать за
многих. Право на незыблемость лживой истины.
Неужели я хочу, чтобы Данька запомнил и этот мир таким?
Строгой отповедью очередного начальника, увешанной оружием формой… Презрением к
его собственной планете.
— Это длинная история, малыш, — ласково сказал я. — Но дело
вовсе не в том, что мы хуже других.
Мальчишка быстро кивнул. Словно соглашался с тем, что
никаких объяснений не будет…
Я вздохнул и повернулся к нему вполоборота.
— Время, в общем-то, есть, — не очень последовательно заявил
я. — Так вот, все началось миллионы лет назад. В нашей галактике существовала
цивилизация, называющая себя Сеятелями. Больше всего она любила воевать… и
создавать новую жизнь.
Я говорил, стараясь лишь подобрать выражения попроще. О
Сеятелях, оставивших перед своим исчезновением зародыши жизни на всех
кислородных планетах. О Храмах-маяках, позволяющим возникшим цивилизациям
летать от планеты к планете. О Земле, на которой почему-то не был построен
Храм. И о том клейме, знаке неполноценности, которое из-за этого легло на наш
мир.
Я рассказал ему о принцессе с планеты Тар, которая, следуя
древнему обычаю и полудетской причуде, объявила меня своим «ритуальным»
женихом. О ее подарке — кольце, заключавшем в себе устройство гиперперехода. И
о том, как она позвала меня на помощь — спасти ее мир, попавший в ловушку своих
собственных обрядов. Об Эрнадо, ставшем моим учителем.
Данька следил за мной горящими глазами, когда я описал
бегство из дворца на флаере с неработающим двигателем, встречу с Лансом на базе
императорских ВВС. Он затаил дыхание, когда я рассказал ему про дуэль с Шоррэем
— самоуверенным суперменом, правителем Гиарской Федерации. И сжал кулачки,
словно собираясь броситься в драку, когда я объяснил, почему был вынужден, уже
став принцем, отправиться в добровольное изгнание, на поиски планеты, которой
нет, нашей родины — Земли.
— Так значит, вы принц? Повелитель целой планеты? — вымолвил
он наконец.
— Формально. Пока Земли нет на звездных картах — я бродяга.
Пришелец ниоткуда.
— Все равно… Вы же найдете Землю?
— Не знаю. — Я словно достиг невидимой границы откровенности.
Психокод, заложенный в сознание мальчика? Чушь… И все же я
сказал:
— Возможно, я вернусь вместе с тобой.
Мне показалось, что Даньку эти слова не очень-то обрадовали.
Но сказать он ничего не успел.
— Впереди селение, — слегка изменяя курс, сказал Ланс.
— Сейчас пролетим над деревней, — перевел я, автоматически
переходя на русский. Коснулся управляющей панели, переключая боковые экраны на
обзор пространства под катером. Данька вздрогнул — впечатление было таким,
словно мы внезапно завалились набок. Под нами стлался коричнево-серый ковер
леса. При дневном свете он выглядел ничуть не гостеприимнее, чем ночью.
