С разрешения Оксаны я села за стол Виталия, и это был еще один плюс в мою пользу: я заняла место руководителя и, хотела этого Елена или не хотела, это давало мне определенные преимущества даже на подсознательном уровне. А теперь пора пускать в ход мой главный козырь. Я протянула ей распечатки фото, пришедших на электронный адрес Манарова.
Было интересно наблюдать, как увеличивались ее глаза, а лицо заливала краска. Куда делась ее спесивость! Актрисой, может быть, она и была хорошей, но в данной ситуации овладеть собой не смогла. Хотя, еще неизвестно, как лично я бы отреагировала, если бы мне подсунули фото, где было бы изображено, как я занимаюсь групповым сексом. Вообще-то я в свое время тренировалась сохранять невозмутимое выражение лица в любых случаях – это бывает необходимо при моей работе. Но, наверное, все-таки даже я не смогла бы скрыть удивления. Впрочем, тут же рассмеялась бы и восхитилась, как хорошо сделана фальшивка.
На лице Елены отразилась целая гамма чувств: удивление, возмущение, растерянность.
Я молча наблюдала за реакцией.
Перебрав еще раз фотографии, девушка брезгливо бросила их на стол:
– Откуда у вас эта гадость?
– Мне бы тоже хотелось познакомиться с автором, – ответила я.
Девушка принялась очень нервно уверять меня, что такого никогда не было. Пришлось успокоить ее, сказав о том, что фотографии сейчас на экспертизе, которая установит их подлинность. Девушка продолжала причитать.
– Лена, теперь вы понимаете, насколько все серьезно? – перебила я ее. – Свету убили, Виталий тюрьме. Вы верите в его виновность?
Девушка отрицательно покачала головой и задумалась.
– Мне важны любые сведения, – продолжала настаивать я. – Может быть, вы что-то заметили в поведении тех, кто бывает в студии, может быть, случайно слышали подозрительный разговор, телефонный звонок?
– А почему вы думаете, что это дело рук кого-то из нас? – Елена никак не хотела отвечать на мои вопросы.
– Потому что фотографии были отправлены получателю вот с этого компьютера, – я указала на чесноковский комп.
– А откуда вы знаете?
Издевается она надо мной, что ли?
Я молча смотрела на девушку до тех пор, пока она не опустила глаза. В гляделки я играть умею, редко кто меня переглядит. Не удалось выдержать мой взгляд и Елене. При всем ее апломбе девушка смутилась. Значит, пора переходить в наступление.
– Вы не отвечаете на мои вопросы потому, что в чем-то замешаны?
– Что вы, я ничего не знаю!
– О чем вы ничего не знаете?
– О том, о чем вы нас спрашивали: я не видела в пятницу чужих людей. Не видела, кто входил в кабинет Виталия.
– А кто убил Светлану Измайлову, вы знаете? – задала я вопрос, что называется, в лоб.
– Свету? – с небольшой задержкой, но опять вопросом на вопрос ответила, а вернее, не ответила Лена.
Пауза была всего в несколько секунд, но была! И вновь вопрос:
– Откуда я могу знать?
Мне осталось только улыбнуться:
– Я поняла, что вы не хотите со мной общаться. Ну что ж, у меня есть другие способы получения информации, я вас больше не задерживаю. Большое спасибо. Вы мне очень помогли.
Последняя фраза смутила девушку, она остановилась в дверях и нерешительно посмотрела на меня. Куда делся ее апломб!
– Помогла? – все-таки решилась спросить она.
– Конечно. Отрицательный результат – тоже результат, – повторила я любимую фразу исследователей, встала из-за стола и собралась выйти из кабинета. Застывшая в дверях девушка не позволяла пройти.
– Спасибо, я вас больше не задерживаю, – еще раз сказала я, взяла ее под руку и вывела из кабинета, закрыла дверь и направилась в студию. Надеюсь, Лена не заметила «жучок», который я в это время кинула ей в сумочку.
Дальше я собралась помучить Алину Светлову – вторую «героиню» скандального фото (третьей на снимках была погибшая Светлана Измайлова). Но сначала подошла к сидевшей в углу Оксане и, стараясь говорить как можно тише, попросила ее понаблюдать за Леной, пока я буду общаться с Алиной, и, если она отведет кого-то в сторону или уедет, срочно сообщить мне.
– Просто загляни в кабинет Чеснокова – я пойму, – пообещала я.
Пока отсутствовала Лена, девушки под руководством Максима репетировали каждая свою партию.
Максим зло посмотрел на меня.
– Да, ты правильно понял, – «успокоила» я его, – теперь мне бы хотелось поговорить с Алиной.
Если бы у Максима было что-нибудь в руках, он с удовольствием запустил бы в меня. А так свои эмоции ему пришлось выражать словесно. Но я не стала слушать, взяла Алину за руку и повела за собой.
Та послушно пошла, оборачиваясь на Прянишину и пытаясь по выражению Лениного лица понять, что ее ожидает. Судя по всему, раньше такой она Прянишину не видела и, когда мы вошли в кабинет, посмотрела на меня с опасением.
– Не бойся, – я постаралась улыбнуться как можно доброжелательнее, – я не кусаюсь!
Мы заняли места за столом Виталия, соответственно я на месте начальника.
– И все-таки огорчить мне тебя придется, – с этими словами я передала Алине распечатки фотографий.
Ее реакция была поспокойней, чем у Елены.
– Это не моя фигура! И не Светина. Какому гаду понадобилось пристраивать сюда наши физиономии? – Девушка спрашивала меня таким тоном, как будто это меня подозревала в авторстве сего непотребства.
– Мне тоже очень хотелось бы узнать, – сообщила я. – Но пока известно только, что фотографии отправлены в пятницу 18 августа с этого компьютера.
Алина удивилась и поинтересовалась, кого я подозреваю. Я рассказала, что, по словам Оксаны, пароль от компа, кроме хозяина, знали только она сама и бухгалтер.
Девушка усмехнулась и сообщила, что пароль «Оксана999» известен всем.
– Теперь вы понимаете, почему я спрашивала вас о посторонних, бывших в студии в пятницу? – спросила я. Алина ответила, что посторонних не было, а вот когда она ходила в туалет после полудня, то заметила, как закрывалась дверь кабинета Виталия, а в проем разглядела синее платье. Тогда она не придала этому значения: мало ли кто отирается в кабинете продюсера! А сейчас считает, что это была Прянишина – в тот день именно она была одета в платье ярко-синего цвета.
В этот момент в кабинет ворвалась Оксана и закричала:
– Она уходит!
По-видимому, она забыла мою просьбу только заглянуть (без слов!) в кабинет.
Я поблагодарила женщин и попросила оставить меня одну. Когда они вышли, достала прибор, принимающий сигнал «жучка», который я засунула в сумку к Елене, надела наушник и услышала в динамике крик Куркина:
