Сашка кивнул головой, глядя на меня с восторгом:
– А мне вот и в голову не пришло так придумать. Ну ты прямо как писатель!
– Ты только больше никуда не исчезай. Договорились? – Я, пропустив комплимент в свой адрес, взглянула алкоголику прямо в глаза.
– Не исчезну, – пообещал Замараев. – Можете не беспокоиться.
– Да и не пей больше, хорошо? – строго посмотрела я на него и пригрозила: – А то по пьяни наболтаешь кому-нибудь лишнего, потом и я не смогу помочь. Понял?
Было видно, что Замараев борется с самим собой. Наконец внутренняя борьба завершилась не очень уверенным кивком.
– Вот и хорошо, – вздохнула я и уже собралась уходить, когда Замараев спросил:
– Скажите, а у вас действительно сегодня день рождения?
Мне почему-то не захотелось признаваться в том, что настоящий мой день рождения еще не скоро, и я ответила:
– Конечно… Ведь я тебя угостила, значит, не соврала.
* * *
Крупнов сидел и терпеливо ждал. Он был уверен в том, что получит то, что хочет. По-иному быть просто не может. И в назначенное время раздался телефонный звонок.
– Алло, это ты? – сразу спросил Виталий Евгеньевич.
– Да, – хмуро ответили в трубку.
– Ну и что скажешь?
– Сейчас приеду и привезу все, что ты сказал.
– О’кей, – коротко ответил Крупнов и повесил трубку.
Он успел слегка выпить до ее приезда. Когда она вошла, взглянул на нее насмешливым взглядом, полным презрения, уже не скрытого, а вполне открытого, ничем не завуалированного. С выражением своего полного превосходства принял из ее рук нужные ему документы. Однако там не было главного – того, без чего он не мог достигнуть своих целей полностью.
– И что это такое? – угрожающим тоном спросил он.
– Документы.
– А где то, о чем я просил в первую очередь?
– Для того чтобы достать и эти, мне пришлось черт-те что совершить.
– Что же, интересно знать?
– С Лешкой пришлось побыть немножко, – огрызнулась она.
– С Лешкой? – тяжелым тоном спросил Крупнов. – Это ничего… Это полезно… Тебе же это ничего не стоит.
Он поднял глаза и посмотрел на нее. Она молчала и едва сдерживала себя, чтобы не разразиться матерной тирадой.
– Хорошо, – Крупнов пролистал снова документы, которые лежали на столе. – На первый раз очень хорошо. Но меня интересуют те самые документы – ты поняла, те самые!
Он сделал акцент на последних словах, и она нахмурилась еще пуще.
– Какого черта? – наконец отозвалась она. – Давай пленку!
– Ты что, дурочка, что ли? – усмехнулся Крупнов. – Я тебе обещал это только в случае выполнения тобой всех обязательств.
– Сколько тебе нужно денег, сволочь, чтобы ты отстал от меня?
– Я уже говорил.
Она думала где-то около минуты, молча куря сигарету. Потом, затушив ее в пепельнице, сквозь зубы выдавила:
– Будут тебе деньги. Только если пленку не отдашь, то я тебя грохну. Вернее, не я, а другие люди.
– Ишь как заговорила! – изумился Крупнов.
– Пеняй на себя, Виталик! – Она погрозила ему пальцем и направилась к выходу.
– Да я тебя сам грохну! – бросил ей вслед Крупнов. – И никто не узнает!
Она остановилась около самой двери, повернулась и медленно подошла обратно к Крупнову, который, слегка раскрасневшись от возмущения – какая-то шлюшка будет ему грозить! – сидел за столом.
– Послушай, Виталик, за что ты так ненавидишь Милехина? – почти что ласково спросила она.
– Кто тебе сказал?
– Я это вижу.
– Я его не ненавижу. Он мне мешает, – ответил Крупнов.
– А если я тебе не принесу эти документы, что ты будешь делать?
– Я уже сказал – пленка попадет к Милехину.
– Я этого не боюсь.
– Врешь!
– А если не вру? – Она заставила себя улыбнуться и присела на стол, обнажив свою длинную ногу в очень сексуальных колготках. – Если мне все равно?
– Я найду способ заставить его свернуть свое дело, – с дьявольской улыбкой сказал Крупнов, не спуская глаз с длинной ноги.
Спустя несколько секунд улыбка, однако, сползла с его лица, и он, нахмурившись, вернулся к своему излюбленному тону, подчеркивавшему, как ему казалось, превосходство над остальными людьми:
– Твое дело – принести мне документы. Мне все равно, перед кем тебе придется раздвигать ноги. Я не верю, что тебе все равно. А с Милехиным я сумею разобраться без тебя. Это не твой вопрос.
И посмотрел на нее своими безжалостными серо-голубыми глазами в упор. Она могла бы подумать, что такие же глаза были у гестаповцев, когда они допрашивали свои жертвы в застенках, но не подумала. Потому что не обладала ассоциативным мышлением и очень мало знала. Она просто встала и, смерив Крупнова ненавидящим взглядом, пошла к выходу. На сей раз она не стала останавливаться, открыла дверь и спустя несколько секунд растворилась в темноте.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Милехин жил всего в трех кварталах от моего дома. Припарковав свою машину рядом с уже стоявшими здесь автомобилями, я направилась к нужному подъезду. Алексей Привольнов уже ждал меня у входа.
– Татьяна Александровна, только, прошу вас, недолго. Владимир Петрович очень занят, у него сегодня важное дело, – предупредил сразу же Алексей, всем своим видом выражая нетерпение и увлекая меня в глубь подъезда.
– Слушай, Леша… – Я специально остановилась, чтобы мои слова как следует дошли до собеседника. – Я начинаю всерьез думать, что Милехин не заинтересован в расследовании смерти дочери.
Повинуясь моему импульсу, остановился и Привольнов.
– А может быть, Леша, ты что-то от меня скрываешь? – подозрительно глядя на него, спросила я.
– Что, например? – спросил в ответ он.
– Ну, насчет своей связи с Олесей… Теперь на очереди Кристина.
– А что Кристина? – По виду Привольнова было явно видно, что он нервничает.
– Я, во-первых, советовала бы тебе бросить адвокатскую практику.
– Почему? – искренне удивился Привольнов.
– Потому что юрист не имеет права на такие прозрачные реакции, как у тебя. Но это как бы не главное… А главное, что ты когда-то, оказывается, был трудным подростком. В компании с Кристиной Воронковой.
После этих слов Алексей как-то сразу обмяк, а его уши покраснели.
– Ну, это было давно, – смущенно сказал он. – И не имеет никакого отношения к нашему делу.
