Упершись в пол крепко, будто он врос в него, Виктор первым выстрелом достал автоматчика, и, пока тот падал, его корпус уже вращался против часовой стрелки, чтобы вторым выстрелом свалить с ног бойца, засевшего у лестницы, и дальше — парня в цветастой рубашке.
Четыре секунды.
Три выстрела.
Три пораженные мишени.
Еще никто, даже сам Волох, не понял, что все окончено и больше стрельбы не будет, а Виктор уже двумя отчаянными прыжками достиг входной двери, выбежал во двор.
Марина тут же бросилась навстречу, грубовато оттолкнув от себя в объятия Тамары испуганную Лилю в разорвавшемся и мятом свадебном платье. Как она вывела девушку во двор, теперь уже не имело значения. На миг прижав Марину к себе и почувствовав, как она дрожит, Хижняк отрывисто спросил:
— Машина?
— Тома, дай ключи! — выкрикнула Марина, и Тамара, еще не совсем понимая, что и зачем делает, бросила подруге ключи от своей машины, которые та ловко поймала и передала Виктору.
Еще через две минуты авто Тамары исчезло в клубах сухой степной пыли.
Машина Шеремета разминулась с ними при въезде в Новошахтерск. Хижняк, сидевший за рулем, не знал, кто ехал ему навстречу. А Шеремет понятия не имел, какая машина у сватьи Аркадия Поляка. Он вообще был занят другим: орал в телефонную трубку на Волоха.
К моменту, когда приехавшая милиция получала пистоны, Хижняк и Марина пересели на свою машину, быстро собрали вещи в гостинице и взяли курс на Крым.
13
Объявили посадку самолета из Киева, и Виктор, сняв темные очки, приготовился встречать пассажира.
Заказ был от давнего партнера, ушлого ялтинского нотариуса. Познакомились они, как водится у таксистов и тех, кто платит за проезд, совершенно случайно. Дядька, изо всех сил старавшийся выглядеть как господин, опаздывал в Симферополь к киевскому поезду, перед этим его отшили двое таксистов: даже за те серьезные деньги, что предлагал пассажир, никто не брался мчаться по мокрой трассе, да еще в зимнем утреннем крымском тумане. Хижняк рискнул, и в тот момент нравился сам себе, лихо укрощая строптивое шоссе. Они в тот день все успели, и нотариус взял у Виктора номер телефона. С тех пор Хижняк стал «его» таксистом, хотя монополию на постоянного клиента не имел, был одним из трех-четырех водителей, которые всегда крутились на подхвате. И если один из них в это время вез куда-то клиента или просто находился далеко от нужного нотариусу места, в игру вступал тот, кто был в этот момент свободен.
О поездке в аэропорт нотариус договорился с Виктором накануне днем, поинтересовавшись предварительно, свободен ли тот и не придется ли постоянному клиенту нарушать более важные планы. Он даже не подозревал, что сам Хижняк толком не знал о своих планах как на завтра, так и на ближайшее будущее.
Пять дней назад, по дороге из Донбасса в Крым, они с Мариной, не сговариваясь, молчали несколько часов. И только потом Виктор коротко подытожил: он засветился, сам того не желая. Можно было бы вообще не вмешиваться, однако в таком случае пришлось бы или покорно лежать на полу, или, никому ничего не говоря о вооруженных бойцах на свадьбе, тихонько сбежать. Их бы в этом случае даже вряд ли искали. Хотя, тут же возразил сам себе Хижняк, двух гостей, исчезнувших почти одновременно с началом стрельбы, стали бы разыскивать в первую очередь. Тем более что перед этим у сбежавшего гостя нашли газовый пистолет и он вел себя вызывающе. Ну а вариант «покорно лежать и не рыпаться» Виктор никогда не выбрал бы для себя наиболее подходящим, и Марина это знала. Получается, он был обречен на то, чтобы вмешаться.
Что дальше? Конечно, неизвестного героя захотят как минимум поблагодарить. У Тамары есть не только телефон Марины, но и ее адрес. Если по возвращении домой выпереть квартирантов, закрыть дом, забрать все наличные деньги, документы и исчезнуть, это будет еще подозрительнее. К тому же Хижняк пока не мог объяснить себе, зачем им с Мариной надо вдруг переходить на нелегальное положение и, главное, как долго это будет продолжаться. Все шло скучно, но хорошо, и в один момент стало весело, но скверно. Марина согласилась: бежать и теряться глупо, разумнее пока оставаться на месте и подождать развития событий. Как бы все ни пошло, врасплох их уже не застать.
Но день шел за днем, и Виктор дивился все больше. Его удивляло, что ничего не происходило. Вернее, вечером того же дня Марине позвонила Тамара, заторможенным голосом поблагодарила за помощь, в подробности не вдавалась, свою заторможенность объяснила уколами и таблетками, которыми ее накачивали с обеда, обещала потом еще созвониться, но после этого не давала о себе знать. Сначала Виктора это устраивало, но уже через два дня он готов был сам позвонить Сорокиной и расспросить, чем все закончилось, и выяснить, почему все так произошло. Другого способа узнать подробности у него не было: про стрельбу в ресторане «У Шульца» под Новошахтерском в новостях не сообщали, не было ничего и в Интернете.
А ведь так не бывает. Больше сотни свидетелей — и ни один не проболтался? Впрочем, учитывая тамошние нравы, каждого могли связать обетом молчания, а подобные обеты на Донбассе соблюдают. Особенно в глубинке, издавна славившейся разбойничьими нравами. Любопытно другое: никто за пять дней так и не попытался выйти на Виктора Хижняка. Местные приписали все заслуги себе? Он бы не возражал, но ведь кто-кто, а хозяин свадьбы, он же мэр Новошахтерска, правду наверняка знает. Решил на всякий случай забыть о человеке, оказавшем ему серьезную услугу, может быть, даже спасшем жизнь? Вряд ли. Из того немногого, что Хижняк почерпнул в Интернете об Аркадии Поляке, Игоре Шеремете и охранном предприятии «Сармат-2», напрашивался вывод: эти просто так ничего не стирают из памяти.
Неужели надо ждать сюрпризов с их стороны? Ожидание всегда тяготило Хижняка, и руководство, которое было у него в той, прежней жизни, считало это качество отрицательным для оперативника. Хотя положительных качеств, присущих оперативному работнику, у Виктора все-таки имелось на порядок больше…
Правда, сегодня его время щадили, и ждать без толку не пришлось. Августовское крымское небо было как никогда ясным, самолет из Киева совершил посадку в аэропорту Симферополя вовремя, пассажир отзвонился — он на месте, и действительно, минут через тридцать после посадки уже подходил к его машине. Это был стриженный под бокс подтянутый мужчина лет сорока пяти, с чуть обозначившимися мешками под глазами, гладко выбритый, в легкомысленной, как для его возраста, рубашке поло, легких брюках и сандалиях, с виду простеньких, но, как определил Виктор по модели, купленных в фирменном магазине, а значит, дорогих. Из вещей у пассажира был только стильный кожаный портфель, тоже вызывающе дорогой, что тоже не удивляло: как сказал нотариус, клиент собирался покупать недвижимость в Ялте и ему нужен консультант, способный провести сделку. А среди такой публики у нотариуса как раз было все схвачено. В другой руке гость держал полиэтиленовый пакет, средних размеров, светлый, без рисунка. В нем угадывалось что-то, завернутое в упаковочную бумагу. Пакет гость сразу бросил на заднее сиденье.
