— Что?
— Я говорю, что знакомлю их со своими партнерами иностранцами. Это выгодно обеим сторонам: девушки получают на время состоятельного любовника, а я — скидку или согласие на подписание того или иного договора. Между мной и Лилей только деловые отношения.
— Да вы сутенер, господин Трейгис!
— Отнюдь нет, — моя колкость, кажется, его ничуть не задела. — Я всего лишь деловой человек. А в мире бизнеса… большого бизнеса, если вы понимаете, о чем вообще идет речь, приходится использовать разные методы. Таковы правила игры, и тот, кто их не соблюдает, в игре надолго не задерживается.
— Хотите сказать, что у вас с Лилей не было близких отношений?
— Я вообще не хочу об этом говорить. Но если уж вы так настойчиво от меня этого требуете — скажу. У меня с Лилей не было близких отношений.
— Я вам не верю!
— Это ваше право, — Станислав был совершенно спокоен. — Спросите у нее, если желаете. Кстати, вы так до сих пор и не объяснили, почему так резко перевели разговор на эту девушку. Подозреваю, что к журналистике, так же как и к актерскому делу, вы не имеете никакого отношения.
— Она частный детектив, — сдал меня Гарик. — Извини, что сразу не сказал тебе этого, но я не думал, что вы оба так разгорячитесь. Мне она ничего не сказала.
— Ну спасибо, ну удружил, — язвительно бросила я в сторону этого предателя. Но Папазян не обиделся, заявив:
— Это еще кто кому: ты едва не поссорила меня с моим очень хорошим другом и клиентом. Разве так делают?
— Спросили бы прямо, я бы и так все вам рассказал, — поддержал Папазяна Станислав.
«Ну вот, они против меня объединились. Я так и знала, что сработает мужская солидарность: вот и положись потом на кого-нибудь».
— Если вы не солгали…
— Говорю же, мне это ни к чему: я пока еще не насколько сбрендил, чтобы давать своим врагам повод обвинить меня в совращении малолетних. Вы ведь это имели в виду? У меня и без этого хватает женщин.
— Мне нужно знать, с кем вы познакомили Лилю?
— Я представил ее Густаву Шернеру. Это мой западный партнер.
— Его координаты! — потребовала я.
— Я не могу вам их дать. Надеюсь, вам не потребуется объяснять, что такое деловая этика.
— Я в любом случае их раздобуду, — заверила я его. — Но давайте все же не будем тратить мое время зря. Девочка беременна и не желает признаваться, кто отец ребенка.
— А вам, стало быть, поручено его найти, — догадался Трейгис.
Я кивнула.
— Что ж, святое дело. Хорошо, я дам вам адрес его конторы, — Станислав раскрыл свою визитницу и, немного порывшись в ней, протянул мне блестящую серебристую карточку. — Но только будьте добры, не упоминайте моего имени, я вас очень прошу.
— Хорошо, я постараюсь, — кивнула я и собралась уйти, но была остановлена Станиславом. Он мило мне улыбнулся и заявил:
— Вот сейчас я как раз и увидел в вас такую женщину, какие мне нравятся. Вы упрямы, своевольны, идете на все ради достижения цели. Ваша профессия даст фору многим мужским, а значит, вы стоящая женщина.
Я даже раскраснелась от такого комплимента, а мой язвительный внутренний голосок запел:
«Ну надо же, теперь они, значит, разглядели душевную красоту. Теперь я нужна стала… Только мне сейчас этого не нужно, я уже не хочу. Так что, дорогой, поезд ушел и скрылся за горизонтом…»
— Я прощаю вас за ваш обман… — вновь усаживая меня на стул, заявил коммерсант.
— Я не нуждаюсь в вашем прощении.
— … и очень прошу составить мне компанию на этот вечер. Я ведь уже говорил, что мне нравятся независимые женщины, знающие, чего они хотят.
— А я, кажется, упоминала о таком свойстве нравящихся вам женщин, как самодостаточность, — мило улыбнувшись, напомнила я.
Но тут к Станиславу подключился еще и Гарик, залепетав:
— Ты обещала, Танюша, что в награду мы проведем этот вечер вместе.
— Что-то не припоминаю таких слов. И потом, как женщине, мне свойственно передумывать. Так что — чао, мальчики, счастливо оставаться.
И я уверенно встала и направилась к двери. Папазян попытался меня догнать, но был остановлен Станиславом, начавшим что-то быстро ему говорить. Воспользовавшись этим моментом, я вынырнула на улицу и заторопилась к своей машине, мысленно проклиная всех мужчин на белом свете.
«Эти несчастные сами не знают, чего хотят. Мечутся, как маятники, между левой стороной и правой, вместо того чтобы один раз сесть и хорошенько подумать. И кто только назвал их сильной половиной человечества: слабее существ на земле сложно отыскать. Даже зверь-самец даст любому из них фору, уж он-то хоть обеспечивает семью, защищает ее, тогда как эти… — я грустно вздохнула. — Бедные женщины, которым приходится все это терпеть. Право, я вам не завидую».
* * *
«Отец ребенка — иностранец? — Я задумчиво глядела на блестящую визитку, на которой значилось: „Густав Шернер. Представитель немецкой компании „Kronos“.“ Дальше шел адрес компании и номер телефона. — Уж не потому ли девица и молчит теперь, как Штирлиц. Понимает, что мать удар хватит, узнай она об этом. А может, и не понимает, может, просто боится или чего-то ждет. Знать бы, каковы ее планы. Да и второй особы тоже. Вот ведь умудрились-то, словно специально подгадывали, чтоб так одновременно.
А если действительно — специально? Вдруг они сговорились, чтобы за что-то отомстить матери — я ведь не знаю, какие между ними отношения и что было в прошлом…»
Я совершенно запуталась в собственных версиях и предположениях, а потому решила потревожить свои двенадцатигранники. Достав из сумки замшевый мешочек, в котором они хранились, я несколько раз встряхнула его, мысленно задала «косточкам» вопрос и высыпала их рядом с собой. Двенадцатигранники приятно простучали по поверхности стола и выдали комбинацию: 14+25+1. Данная комбинация означала следующее: «На вашем пути есть препятствие, но непредвиденная задержка в достижении цели пойдет лишь на пользу. Не следует слишком рваться вперед».
«Интересно, что бы это могло значить: что все идет своим чередом и не стоит торопиться? Глупости, не поторопишься, с места не сдвинешься, а сидеть и чего-то ждать я не собираюсь. И что это за препятствие, о котором предупреждают кости, каким образом оно меня задержит? Ничего не понимаю».
А понимать тут, конечно же, было и нечего, тем более что «косточки» имели свойство трактовать события задолго до их свершения, так что и волноваться раньше времени не имело смысла. И снова я вернулась к семейным тайнам, будучи почти уверенной, что без этого в данной истории не обошлось. Может, мой опыт подсказывал, а может, интуиция, но я этому верила. Оставалось лишь подумать, кто же ответит мне на все вопросы искренне.
«Свекровь! — осенила меня внезапная мысль. — Ну да, вся семья почти всегда у нее на виду, от ее зоркого глаза никто не спрячется. Не исключено, что она может знать что-то, хотя главное, конечно, произошло за пределами дома. Что-то может знать и Артем. Он наверняка в курсе семейных тайн. Я еще не видела отца семейства — маловероятно, что он может что-то подсказать, но познакомиться не помешает. Конечно, не следует забывать и про немца, ведь он является возможным отцом ребенка одной из девочек, но им я смогу заняться лишь днем, согласно графику, указанному на его визитке. Так что утром еду к Синявским, а потом в фирму, где заседает этот тип, авось что и выяснится».
