– Чего тебе? – Она взглянула на Веру поверх очков. – Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, все в порядке. Просто я хотела спросить. А это правда, что Сашу Казанцева хотят усыновить? Что уже есть кандидаты?
– С чего ты взяла?
– Говорят, что приходит к нему один мужчина, навещает, подарки дарит. Может, отец ему или родственник.
– Не знаю, официально пока еще никто не подавал заявление на усыновление. А почему тебя вдруг заинтересовал Саша?
– Да я вот подумала… Хороший мальчик. Я уже и с мужем говорила, он не против…
– Вера, научись правильно формулировать то, что ты собираешься сказать. О чем ты разговаривала со своим мужем?
– Мы хотим усыновить Сашу.
– Вы? Ничего не понимаю… Насколько я знаю, вы с мужем еле-еле концы с концами сводите, поэтому ты и устроилась к нам ночной няней. И вдруг – хотите усыновить?
– Мы не бедствуем… У нас всегда есть и еда, и вообще все… – Вера просто оторопела от таких слов директрисы. – Ему у нас в любом случае будет лучше, чем в интернате.
– Это почему же? У нас отличные повара, вкусно готовят, да и вообще условия прекрасные. А какие учителя! К тому же здесь дети под присмотром воспитателей. А у тебя он что будет дома делать? Сидеть тупо перед компьютером? Или гонять на улице в футбол? И вообще, Вера, это всем нам, кто здесь работает, поначалу кажется, что дети наши страдают, что им плохо и все такое, и хочется их приласкать, обогреть, взять к себе, усыновить, удочерить. А потом что на деле выходит? Разве сама не слышала, сколько детей обратно нам возвращают? Как игрушки, которыми наигрались. Нет, ты поработай у нас, осмотрись, понаблюдай, и скоро уже поймешь, что все эти дети – все-таки дети своих неблагополучных родителей. И что генетику в карман не спрячешь. Где гарантия, что этот же Саша Казанцев не украдет у тебя золотое кольцо или не вынесет из дома музыкальный центр? Нет-нет, успокойся и работай дальше. Конечно, если почувствуешь в себе силы воспитывать мальчика, то я охотно помогу тебе в этом, но не сейчас. Ты у нас без году неделя работаешь, а уже такие эмоции… Все, Верочка, иди, у меня работа…
В кабинет вошел, недоуменно оглядывая, заведующий хозяйственной частью, поздоровался с Верой.
– Хорошо, извините… – Вера вышла из кабинета, прошла длинный коридор второго этажа, спустилась вниз и остановилась возле окна, выходящего на спортивную площадку, где на теплом солнышке бегала детвора, в том числе и Саша Казанцев.
Представить, чтобы этот нежный мальчик украл кольцо или вынес видеомагнитофон, у Веры не получалось. Но слова директрисы все равно запали в душу. Может, она и права, и сейчас у Веры одни лишь эмоции, когда она видит этих сирот. Возможно, пройдет время, она привыкнет к детям и станет относиться к ним иначе? Более спокойно?
Вечером этого же дня, когда она кормила ужином мужа и дочку, ей вдруг в голову пришла мысль, что для того, чтобы как-то помочь Саше, вовсе не обязательно его усыновлять. А что, если у него есть родственники? Сказал же ей сторож, что у него была бабушка, что она умерла, и потому Саша оказался здесь. А вдруг, помимо этой бабушки, есть еще какие-нибудь близкие родственники? Что, если поехать туда, откуда он родом, и попытаться найти их? Конечно, мало надежды на то, – если они есть и до сих пор не объявились, – что кто-нибудь захочет взять мальчика к себе, но попытаться, как считала Вера, стоит. Во всяком случае, это сделать проще, чем на самом деле усыновить мальчика. К тому же не так уж и редко бывают случаи, когда семья усыновит или удочерит ребенка, а потом объявляются настоящие родители или родственники… Нет, все-таки права была Мария Викторовна, когда предостерегала ее от столь эмоционального и необдуманного поступка…
Обращаться за информацией к директрисе она больше не решилась, чувствовала, что ничего, кроме раздражения, в ней не вызовет. Но узнать-то, откуда Саша родом, надо было. Она решила действовать через воспитательницу Саши Тамару Афанасьевну, пожилую уже женщину, проработавшую в интернате больше тридцати лет, а потому знавшую почти всех воспитанников.
– Что, тебе тоже Саша понравился? – устало усмехнулась воспитательница с видом человека, знавшего гораздо больше, чем это можно было предположить. – Он всем нам тут нравится. И тем, кто приходит сюда, чтобы выбрать мальчика для усыновления. Да только бесполезно все это.
– В смысле?
– Отец у него есть. Разве не заметила? Ходит тут кругами, то игрушку ему через забор просунет, то кулек с конфетами передаст. Я разговаривала с ним, он обещал ДНК-тест сделать, чтобы доказать свое отцовство. Где его мать-то, никто не знает, а бабка – они из Шемякина – померла. Ну нет у этого парня документов, подтверждающих отцовство, понимаешь?
Вера все поняла, кроме одного: радоваться ей этой информации или нет.
– Значит, если он его отец и подтвердит это, то, может, и заберет Сашу к себе, в семью?
– Если сделает этот тест. Но что-то давно я его не вижу… То ходил каждый день, а то вдруг пропал.
– А сам Саша знает, кто он?
– Нет, он ничего не знает. Я ему сказала, чтобы лишний раз не волновать, что это просто мужчина, который хочет кого-то усыновить. А то мало ли что себе мальчишка вообразит, а потом этот мужчина исчезнет, и что? Нет-нет, пока все так зыбко и непонятно, нечего мальчишке нервишки-то трепать.
– А вы не знаете, кто изображен на тех фотографиях, что он держит на своем столе? Там две женщины…
– Одна, я думаю, – мать, а кто вторая – понятия не имею.
– А Саша что говорит?
– Он показывает на эту фотографию и говорит: «Это мама». Я тоже спрашивала его, какая именно, но он тычет то в одну женщину, то в другую… Думаю, что он сам не знает. Возможно, что это вообще фотография из какого-нибудь журнала, может, это две актрисы американские… Или кадр из фильма… Уж больно красивые женщины, похожие на актрис… Дети, они же все фантазеры! И каждый считает, что его мама самая красивая…
– Так можно же поехать в Шемякино, откуда родом бабушка, та, что померла, и расспросить людей…
– А тебе это надо, Вера? У тебя своя дочка растет, ты лучше ей побольше внимания уделяй. Я вон тоже в свое время двух ребят из интерната взяла, намучилась… Вернее, дети-то хорошие были, да только прожили у меня всего один год. А потом объявилась их мамочка, которой вернули родительские права, и все, пришлось мне отдать детей…
После всех этих разговоров Вера остыла к этой теме, но за Сашей все равно присматривала, подкармливала его, приносила из дома конфеты, шоколад. Пыталась с ним заговорить, чтобы выяснить, что он знает о своих родителях, выяснила, что того мужчину, что навещает его, он на самом деле считает своим папой, но потом решила не тревожить его, не травмировать этими вопросами. Пусть все идет своим ходом. Объявится отец – хорошо. Нет – значит, судьба у парня такая.
Однажды во время ночного дежурства ее позвал почаевничать сторож, Николай Петрович. Вера заглянула к нему на кухню, где он поджидал ее уже со свежезаваренным чаем, и выложила из пакета домашнее печенье.
