Пай не давал Вере задуматься о принятом решении, отвлекал ее своим баловством, требовал внимания и в такси даже поскуливал. Вскоре переселенцы благополучно прибыли в старый Михайловский переулок, где им предстояло временно обитать.
Квартира Даши Сотниковой Вере нравилась. Кроме обычного отражения вкусов хозяйки, здесь чувствовалось замечательное женское умение вить гнездо. Не в смысле птичьего сооружения, когда свила – и улетела выполнять более важные дела. Нет, Дашина квартира была гнездом для кошки. Той самой, которая гуляет сама по себе. А когда возвращается домой, у нее необыкновенно уютно. Даже, пожалуй, одним словом «уютно» не объяснишь. Это жилье и в главном, и в мелочах было нацелено на службу своей хозяйке. Удобное как перчатка, оно обволакивало и расслабляло. Отсюда не хотелось уходить. Сядешь эдак в кресло и мечтаешь о скорейшем наступлении то ли пенсии, то ли морозов, чтобы запереться, закрыться, замуроваться – и жить внутри.
Секрет этого домашнего мира был подругами уже давно обсужден и выяснен. Если сказать коротко, весь секрет заключался просто в женском подходе к дизайну интерьера. И все. Это как разница между археологом и дизайнером. Археолог, раскопав древний черепок, анализирует: что это за объект, из какой эпохи, из чего сделан, кому мог принадлежать, для чего предназначался и так далее. И воссоздает картину прошлого. Так мальчики любят разбирать игрушки и смотреть, что внутри. А женщина, когда занимается дизайном собственной квартиры, «анализирует наоборот»: она задает бесконечные внутренние вопросы. Что любит она сама и ее семейство? Какое помещение в квартире будет главным: ванная комната, спальня или кухня? Сколько людей в нем будут обитать, что они любят, чего хотят? И вырастает жилье…
Вере нравилось в Дашиной квартире обилие зеркал. Она их тоже любила, в свой кабинет в клинике сама купила и повесила несколько. У Сотниковой в доме зеркала были в рамах и без, старинные и современные, на двери шкафа-купе и в виде зеркального проема в ванной комнате. Даже трюмо, обычный гримировальный столик, зеркала сделали алтарем для превращений.
А ванная комната вообще напоминала маленький женский храм, где у Даши Сотниковой имелось столько предметов, что одно их описание заняло бы объем романа «Война и мир». Здесь можно было часами наслаждаться пенками, кремами, флакончиками, скрабами, лосьонами, гелями и прочими пахучками для женского тела.
Поэтому, закончив с обязательной программой – выгулом и кормлением Пая перед сном, Вера настроилась на произвольную.
– Я пошла балдеть в твою ванную, подруга! – сообщила она хозяйке дома.
– А как же любовные сонеты? – возмутилась Дарья. – Я ж до утра не доживу, если ты мне все-превсе не расскажешь о своем красавце! Он красавец?
– Для меня – да! – улыбнулась Вера.
– Верунь, а давай вместе, – предложила подруга. Она достала из холодильника кагор, из барной стойки выудила два звякнувших бокала.
– Принимать ванну вдвоем с подругой… Как-то сомнительно и где-то порочно!
– Где? У нас же правильная сексуальная ориентация! У тебя разгар страсти, продолжение курортного романа. У меня – Сашка Романенко. Так что мы друг для друга не представляем опасности! – подначивала Даша. – Или у тебя сомнения? Ой, ты боишься моего повышенного эротизма?! Так и скажи!
– Какая ты коварная, Дашка! Заманила бедную девушку в гости, а теперь хочешь воспользоваться моей невинностью? Учти, у меня есть охрана! Правда, Пай? – Довольная морда спаниеля тут же показалась из-под дивана, пес вылез, уткнулся хозяйке в колени и радостно замахал хвостом-метелкой. – Хотя с твоим трудоголизмом сексуальных приставаний можно не опасаться. Ты, бизнес-леди, сейчас обезврежена работой.
Дарья расхохоталась.
– Да-да, не бойся, детка! К тому же у меня широкая джакузи. Мы в ней вполне комфортно разместимся.
Она отправилась наполнять ванну своей любимой пенкой с запахом лаванды и бергамота. Принесла большое белое пушистое полотенце для Веры, сенсорным пультом отрегулировала водоворотный эффект и подводную подсветку. И пригласила подругу.
Устроившись в разных концах большой ванны с бокалами красного терпкого кагора в руках, женщины чокнулись.
– За нашу красу неземную! – предложила тост Даша.
– За нее, – вздохнула Вера блаженно. – Хорошо-то как…
– Вот. Тебе созданы райские условия. Рассказывай!
– Спрашивай, – промурлыкала не избалованная бытовыми наслаждениями подруга. – А то я от этих щекотных пузырьков потеряю нить…
– Ладно. Как его зовут?
– Андрей… Андрей Двинятин.
– Сколько лет нашему герою-любовнику?
– Тридцать три…
– Хм… Значит, все главное уже должно состояться. Ну типа, построен дом, рожден сын и посажено дерево. А, Верунь?
– Дом он как раз сейчас достраивает, в Пуще-Водице. Есть дочь от первого брака. Насчет посадки деревьев не знаю. А еще он разведен.
– Хорошо разведенный мужчина – это самое то! – пошутила Сотникова.
– Он не «разведенный», а очень даже концентрированный! – поддержала шутку подруга.
– А он у нас вообще кто? – Даша намылила голову шампунем и передала его Вере.
– Не у нас, а у меня. Я те дам, – сделала та страшные глаза и окунулась в воду, чтоб намочить волосы. Вынырнула и фыркнула: – Ветеринар.
– Ветеринар? У него своя клиника или он наемный Айболит? – поинтересовалась практичная бизнес-леди.
– Своя клиника, – с гордостью за Андрея ответила Вера.
– Это хорошо, – нежась в ароматной воде, одобрила подруга. – А какой он из себя?
Вера прикрыла веки, запрокинула голову на бортик ванны и стала рассказывать о Двинятине. Ей хотелось описать и внешность, и нечто неуловимое, чем он ей нравился.
– У него темные, почти черные густые волосы. И усы. Когда целуется, они вкусно пахнут кофе и табаком! Синие глаза с во-от такущими ресницами. – Она дотронулась пальцем до середины щеки, показывая ресницы, достойные Книги рекордов Гиннесса. – У него потрясающая координация движений. Знаешь, как у фехтовальщика! Я такой ловкости даже в кино не видела.
– Ух ты! Прямо вижу кого-то из мушкетеров. Д'Артаньян? Или Атос?
– Где-то близко. Только в нем нет желчного пессимизма графа де Ла Фер. И если уж продолжать сравнения с четырьмя мушкетерами, а они, кстати, воплощают четыре темперамента, то в Двинятине всего понемногу: жизнелюбие Портоса, достоинство Атоса, нервная чуткость Арамиса и порывистость д’Артаньяна.
– Неплохо для одного мужчины! Совсем неплохо. А как насчет интеллекта?
– Вообще-то он молчун. Но когда говорит – его юмор осыпает тебя словно жемчужинами. Юмор и ум.
Даша хмыкнула.
– Такой романтической я тебя еще не видела! Так, подруга, я не понимаю: ты психотерапевт или кто? Не говори общими словами, дай характеристику. Ты ж про человека все можешь сказать, если всего минуту на него смотришь. А тут – мужика знаешь больше месяца. Тем более близко. Валяй, колись!
