Я выжала из моей «девятки» приличную скорость — дорога в этом районе города чистая, свободное движение транспорта лишь изредка прерывали красные огоньки светофоров. Если я не ошибаюсь, за следующим — поворот к Ленкиной школе.
Я решила не звонить ей, как обещала, а заехать прямо на работу. Было время большой перемены, и я нашла подружку в учительской, скрючившейся в три погибели над журналом. Здесь поговорить о наших делах не удалось бы, и я предложила посидеть в машине.
Ленка плюхнулась на переднее пассажирское сиденье моей «девятки» с бутербродом в зубах. Я вкратце изложила основные, поворотные моменты, которые произошли в ходе расследования за вчерашний вечер. Ленка была в восторге!
— Слушай, Шерлок, а я и не думала, что все так усложнится и затянется! — не совсем внятно сказала она, дожевывая бутерброд. — И к какой же из трех версий ты склоняешься?
Я тяжело вздохнула:
— Я была бы рада, если бы в результате выяснилось, что Аня сама выпила этот несчастный транквилизатор!
— А причина?
— Не знаю, — отмахнулась я. — Совесть, например, замучила. Она ведь отравляла жизнь стольким людям — любовнику, жене любовника, конкурентке, время от времени и собственному отцу. Да и мало ли кому еще!
— И не надейся! — уверенно заявила Ленка. — Я Анну давно знаю, с детства. Что за зверь такой — совесть, она знала только с чужих слов. Самой же ей это чувство было незнакомо.
— Значит, кто-то все же ее убил, — печально резюмировала я. — И этот кто-то будет отсиживать срок за то, что избавил окружающих от этой… Слова подходящего не найду!
— А знаешь, что я думаю по этому поводу?
Ленка схватила меня за руку и пристально заглянула мне в глаза:
— Может быть, ее никто и не хотел убивать? Может, хотели, чтобы она уснула, но ненадолго. В больницу попала, например? Устранить временно, а?
Я отрицательно покачала головой:
— Исключено. Актерам и прочим театралам это было невыгодно — без нее спектакль летел. Не домработница же это сделала, не отец же родной, в конце концов!
Ленка призадумалась:
— Отец, отец… Тань, а ты проверяла — родственников, заинтересованных в ее денежках, у нее не было? Ведь она как-никак единственная наследница, все состояние папаши досталось бы ей одной!
Я была не в силах сдержать свое восхищение дедуктивными способностями моей подружки-училки!
— Гениально! Ты делаешь успехи! Мне это, признаться, и в голову не пришло. Спасибо тебе, дорогая, за идейку. Сейчас же направлюсь прямиком к Зорину, выясню насчет наследников. Все равно на сегодня у меня ничего серьезного не запланировано…
— Давай, действуй. Удачи тебе! — похлопала меня по плечу Ленка и, взглянув на часы, с воплем ужаса выскочила из машины. Большая переменка, как известно, не такая уж и большая. А за опоздания Ленку жестоко карали строгими выговорами в кабинете директора.
* * *
Возле особняка Зориных скопилось большое количество легковушек. Ну что ты будешь со мной делать — совершенно из моей головы вылетело, что на понедельник была назначена похоронная церемония. Награждая себя за нехарактерную рассеянность вескими эпитетами, я неспешно проехала мимо, рассматривая эту выставку элитного транспорта города Тарасова. Надо же! Одна машина лучше другой. Все как на подбор — новенькие, чистые, блестящие! Стекла незапыленные, колеса не в грязи — будто только что из автосалона или, в крайнем случае, из мойки. Даже парковаться рядом мне как-то неловко: моя старенькая, видавшая виды отечественная «девятка» не вписалась бы в этот блестящий парад иномарок. Впрочем, если бы мне сейчас было необходимо попасть в дом Зориных, я бы без сомнений припарковалась рядом. В данный же момент я решила, что мое присутствие на похоронах Ани будет явно лишним. Владельцы роскошных иномарок, видимо, имели какое-то отношение к жизни — личной или деловой — Александра Викторовича: приходились ему друзьями либо постоянными партнерами. Среди посетителей могли быть и родственники, которые меня интересовали особо — Ленкина версия показалась небезосновательной.
Но сейчас мои расспросы были бы более чем неуместными. Я доехала до ближайшего перекрестка, развернулась и так же медленно поехала обратно — из чувства уважения к чужому горю. С Александром Викторовичем я могла связаться и попозже, по телефону.
Приехав в центр города, я решила забрести в какую-нибудь закусочную. Есть мне не очень хотелось, но нужно же где-то провести свободное время. Денек сегодня выдался пасмурный, небо плотно затянуто серой пеленой. Абсолютное безветрие разрушало надежду на то, что хотя бы после обеда выглянет солнце. Одним словом, посматривая из окна машины на унылый городской пейзаж в поблекших красках осени, я поняла, что гулять меня не тянет. Уютное помещение и чашка горячего кофе были сейчас предпочтительнее.
Высмотрев знакомое кафе, я припарковалась к обочине дороги. Но перед тем как вылезти на свет, достала косметичку из сумочки и взглянула на себя в зеркальце. Бог мой! И в таком виде я собиралась предстать перед той частью тарасовского общества, которая рассиживает в разгар рабочего дня в барах! Тушь растеклась, помада на губах свернулась комочками, волосы взлохмачены — не женщина, а пугало огородное.
Я вооружилась носовым платочком и занялась корректировкой своей внешности. От этого увлекательного занятия меня отвлек телефонный звонок. Я потянулась за сотовым, лежащим на соседнем сиденье, и тут началось: зеркальце выпало из рук и покатилось под сиденье, попытка остановить его закончилась тем, что, резко наклонившись, я уткнулась головой в колени и, ясное дело, измазала светлую юбку губной помадой.
Происшедшее в какой-то степени оправдывало тон, которым я рявкнула в трубку:
— Да! Слушаю, черт бы тебя побрал!
После некоторого молчания мужской голос нерешительно произнес:
— Ну ты даешь, подружка! Разве так разговаривают с тем, кто собирается преподнести тебе сюрприз?
Киря, бедняга! Опять ему досталось от меня, и снова незаслуженно.
— Это зависит от того, какого рода окажется сюрприз, — буркнула я, бросив взгляд на часы.
Время было еще не обеденное — половина первого. Добрый мой дружище постарался заняться моей просьбой раньше обещанного срока! Это меня растрогало, и ярко-красный отпечаток на новой юбке постепенно утратил свою значимость.
— Приятный, какой же еще? Радуйся, драгоценная моя: пятьдесят процентов из твоего списка действительно присутствует в нашей картотеке. Что-то подсказывает мне, что и остальные тоже каким-то образом участвуют в подобного рода махинациях. И где, интересно знать, ты откопала этот перечень уголовно наказуемых?
— В кармане у одного актера.
— М-да, занятно, занятно… И как давно ты лазишь по карманам, да еще и актерским? Докатилась, голубушка! Похоже, скоро твоя фамилия будет седьмой по счету в этом перечне.
