— Так, может, это сделали и не вы, — заметила я.
— Может, — вздохнул Христенко. — Только кто мне поверит? Я же давно уже для всех сумасшедший и припадочный. Мне нельзя верить. И потом, здесь везде мои следы, отпечатки пальцев, это ведь мой дом.
Я поняла, что единственная возможность заставить Христенко успокоиться — это шокировать его, поэтому решительно и довольно жестоко произнесла в трубку:
— Хорошо, я верю, что вы ее убили. Вы, а не кто-то другой. Тогда какого черта вы мне звоните? Я детектив, а не адвокат и в семейных делах разбираться не намерена.
Мое агрессивное замечание принесло результаты — даже через трубку я почувствовала, что Христенко сначала растерялся, затем начал активно мыслить и, наконец, стал таким, каким и положено быть нормальному человеку, пусть и в критический для него момент. Он торопливо извинился:
— Вы совершенно правы. Я веду себя как полный идиот, хотя совершенно уверен, то есть настолько, насколько я могу быть в этом уверен, что ничего такого не делал. Что не я убил ее. Я бы просто не смог этого сделать, не смог…
— Вот так уже гораздо лучше, — похвалила я. — А теперь расскажите, что там у вас стряслось?
Христенко тяжело вздохнул, а затем принялся рассказывать. Да уж, такого поворота событий я даже представить не могла.
— Я нашел жену задушенной в собственной постели, когда проснулся, — огорошил меня Христенко. — Она была мертвецки бледна, лицо искривлено жуткой гримасой, а рядом лежала подушка, в которую она впилась ногтями, явно пытаясь отпихнуть от себя. Меня до сих пор трясет… Я не знаю, что делать. Я не помню, как убивал ее. Я почти уверен, что не делал этого, но ведь мне никто не поверит. Ведь даже наша служанка подтвердит, что в последнее время я вел себя немного странно, если не сказать, что был явно болен.
— А на чем основана ваша уверенность, что убили женщину не вы? — спросила я, вспомнив многочисленные газетные статейки, в которых описывалось, как лунатики убивали своих родственников, а проснувшись, даже не помнили этого. Здесь ведь все вполне могло обстоять точно так же. — Вы случайно не лунатик?
— Нет, никогда этим не страдал. Я вообще редко по ночам просыпаюсь. Последнее время, правда, вообще плохо спал, а потому принимал снотворное…
Иван замолчал, не в силах более произнести ни слова. Наверное, вспоминал, принимал ли снотворное этой ночью. Я ожидала ответа на свой вопрос и волновалась не меньше, чем Христенко. Наконец полуутверждающим тоном Иван заметил:
— Верно, я вчера выпил две таблетки. Я просто не мог проснуться, даже если бы очень захотел.
— Вот видите, я же говорила, что вам нужно собраться с мыслями, — похвалила я мужчину. — Теперь все легко объяснилось: и то, почему вы не слышали криков жены, и то, почему не почувствовали, что она с кем-то борется. Значит, убили ее не вы, а кто-то другой.
— Но разве это можно доказать? — засомневался в успехе Иван.
— Можно, — уверенно ответила ему я. — Ждите меня, я сейчас приеду, разберемся на месте, тогда уже и будем думать, что следует делать.
— Да, но… — Христенко замялся.
— Что еще? — насторожилась я моментально.
— Я… Э-э, ну, в общем, я уже вызвал милицию, — обреченно признался мужчина. — Скоро приедут.
— Черт, — не сдержавшись, выругалась я вслух. — Это вы зря сделали. Ну да ладно, постараюсь успеть до их прибытия. Вы, главное, не берите вину на себя и сразу расскажите им про снотворное. Руками ничего не трогайте, — прекрасно зная, что на этом-то чаще всего и попадаются те, кого подставляют, предупредила я. Христенко ничего не ответил, а я торопливо отбросила трубку в сторону и кинулась одеваться.
За несколько минут облачилась в топ и светло-синие джинсы, собрала волосы в хвост и слегка подкрасила ресницы, затем схватила свою сумочку и пулей вылетела из квартиры. Закрыв ее, спустилась к машине, села за руль, не мешкая ни секунды, завела «девятку» и направила ее в сторону дома своего клиента.
Для меня было очень важно до приезда милиции самой все осмотреть на месте. Потом этого сделать мне уж точно не дадут, а значит, как всегда, придется находиться в неведении относительно кое-каких, возможно, весьма важных деталей совершенного преступления. К тому же в моей психологической поддержке нуждался Христенко, как-никак его нервы порядком потрепала любимая женушка. В общем, я неслась на своей «девяточке» с непозволительно большой скоростью, едва успевая реагировать на встречные и впереди идущие машины, прекрасно понимая, что с легкостью могу угодить в аварию, если кто-то из водил не сумеет быстро сориентироваться при моем появлении на их пути. Но даже это не помогло — я опоздала. У дома Христенко уже стояли машины оперативной группы и «Скорой помощи». Разочарованно вздохнув, я остановила машину едва ли не посередине дороги, достала из сумочки свое просроченное ментовское удостоверение в надежде, что оно поможет мне беспрепятственно влиться в ряды работников правоохранительных органов и заодно убедить их в невиновности Христенко. Выйдя из машины, я еще раз перевела дыхание и направилась в дом.
В первой же комнате я увидела несколько человек: бледного и немного испуганного Христенко, высокого, широкоплечего мужчину средних лет с весьма внушительным лицом и лысого криминалиста, вычислить род деятельности последнего не составило никакого труда: целая куча пакетов торчала из его кармана, а маленькую кисточку и какую-то колбу он держал в руках. Еще двое оперативников шастали по квартире и совали свой нос куда ни попадя. Их я даже рассматривать не стала, потому как меня совсем не интересовали рядовые служащие.
— А вот и Татьяна Александровна, — заметив меня, радостно сообщил всем Христенко и добавил: — Я вам только что о ней говорил.
Широкоплечий мордоворот критично окатил меня с головы до ног холодным тяжелым взглядом и как бы нехотя спросил:
— Так, значит, это вы — частный детектив?
— Я, — торопливо пряча так и не пригодившееся ментовское удостоверение, кивнула я. — Приехала помочь своему клиенту разобраться в произошедшем.
— Помочь?! — усмехнулся мент. — Интересно, чем вы ему можете помочь? Вас еще самих проверить надо, вдруг вы на пару с этим, — мужлан кивнул в сторону стоящего рядом Христенко, — преследуя какие-то свои цели, все и подстроили.
— Ага, а теперь я приехала сдаться вам по собственной инициативе, — с издевкой добавила я, а потом спросила: — Вы сами-то подумали, что сказали?
— Я-то подумал, — насупился мент, — а вот вам бы за язычком не помешало немного последить. А то, боюсь, как бы он не навлек на вашу голову неприятности. Впрочем, вы их уже нашли: проходите, присаживайтесь, и вас допросим.
— Я сюда не для дачи показаний приехала, — недовольно буркнула я, понимая, что мне вообще не следовало входить в этот дом. Изменить ситуацию было невозможно, и слушать меня — кто я такая? — вряд ли кто станет.
— Ну приехали же. А что с вами делать, решать мне, — сразу поставил меня на место работник милиции.
