— А может быть, ты сама приедешь сюда ближайшим рейсом, и мы вместе займемся ее отработкой? Моя командировка, кажется, продляется до конца недели.
— Андрюша, я бы с радостью, но некоторые обстоятельства настойчиво требуют моего присутствия в Тарасове, потом, моя просьба к тебе пустяковая…
— Хорошо, говори, что надо сделать? А еще лучше перезвони мне в гостиницу, а то деньги на счету тают, как сахарная вата во рту. Сможешь?
— Конечно, говори номер, — сказала я и вдруг задалась вопросом, не уловка ли это, чтобы отделаться от меня.
Впрочем, я напрасно так плохо подумала о Мельникове. Стоило мне перезвонить ему, как он сразу же снял трубку. Глядя в визитную карточку Бочарова, я сказала:
— На проспекте Мира есть стоматологическая клиника «Дент-Профи», в ней работает наш с тобой землячок, Бочаров Александр Васильевич. Записал? Так вот меня очень интересует, где он был в минувшую среду после обеда? Короче, я подозреваю его в убийстве, которое произошло в Тарасове примерно в пятнадцать тридцать.
— Скажи, Танюша, а у этого стоматолога нет личного самолета? — сострил Андрей.
— Не думаю.
— Так, самый быстрый способ попасть из Москвы в Тарасов и обратно — это рейсовый самолет, — стал размышлять вслух Мельников. — Полтора часа лета, плюс час на регистрацию и еще час на дорогу в аэропорт… Значит, по самым грубым прикидкам, если этого стоматолога кто-то видел здесь в среду с часу дня до шести вечера, то в момент убийства он не мог быть в Тарасове.
— Приятно иметь дело с профессионалом!
— Хочу заметить, что я профи во многих областях.
— Охотно тебе верю.
— Так, Танюша, давай сразу уточним — мне надо выяснить только алиби Бочарова, и все? — По деловой интонации Мельникова я поняла, что это задание он готов выполнить для меня, но загрузить его чем-то еще так же легко не получится.
— Да, Андрюша, это самое важное, — и я стала размышлять вслух: — Если Александр Васильевич вдруг отменил на тот день прием, то скорее всего потому, что мотался в Тарасов. Впрочем, у него мог быть и выходной… Знаешь, Андрюшенька, мне так повезло, что ты сейчас в столице!
— Таня, уж не хочешь ли ты сказать, что в случае отсутствия у Бочарова алиби, мне надо еще и поработать с твоим подозреваемым — выбить из него признательные показания, а потом доставить на малую родину в багажнике своей машины?
— Нет, в машине не надо. Лучше отправить по железной дороге в ящике с дырками, как багаж, а работать с ним я здесь сама буду.
— Шутишь, а у меня, между прочим, своих дел в Москве выше крыши!
— Я понимаю, Андрюша, поэтому многого не прошу. Если он действительно пропадал куда-то в интересующее меня время, то мне, пожалуй, придется вылететь в Москву. А если Бочаров в момент убийства находился в столице, то неплохо было бы встретиться с ним и задать ему, как бы невзначай, один совсем невинный вопросик: кто имеет ключи от его тарасовской квартиры на улице Нагорной?
— Да, тебе, Танюша, палец в рот не клади, по локоть откусишь.
— Андрюшенька…
— Что Андрюшенька? А ты не думаешь, что этим вопросом я могу его спугнуть?
— А ты сделай это как-нибудь поделикатней.
— Ладно, посмотрю по обстоятельствам, если пойму, что клиент расположен к откровенности, то один этот вопрос, может быть, и задам. О большем не проси, сам загружен на все сто. Знаешь, Танюша, по приезде в Тарасов у меня к тебе будет ответная просьба.
— Даже не спрашивая какая, говорю, что согласна ради тебя на все.
— Ловлю на слове. Пока. Жди звонка.
На этом наш разговор закончился, и я пошла на кухню варить себе кофе. Через час мне предстояло встретиться с Венчиком Аяксом.
* * *
Философ-бомж был точен, как кукушка в часах. Он подсел ко мне на скамейку ровно в десять часов, и по выражению его лица я поняла, что у него есть для меня интересная информация. Только, как это обычно бывало, Венчик не спешил сразу же делиться ею со мной. Минуту-другую он глубокомысленно смотрел прямо перед собой на огромный ясень, после чего стал рассказывать притчу о дереве, которую я слышала от него уже раз сто. Прервать Аякса означало настроить его против себя, поэтому я делала вид, что слышу эту притчу в первый раз и поражаюсь мудрости старца, дающего совет своим ученикам быть бесполезными.
Что поделаешь, к каждому человеку нужен особый подход…
Венчик Аякс вволю философствовал, найдя во мне благодарного слушателя. Притчи одна за другой сыпались из уст Вениамина, как из рога изобилия, и, честно говоря, уже стали меня напрягать. Дождавшись паузы, я наконец-то решилась направить разговор в нужное русло и сказала:
— Вчера вечером я видела, как ты с одним товарищем отправился за гаражи. Наверное, тебе было нелегко разговорить его…
— Как раз наоборот. Представляешь, Танюша, он думает, что не я нашел его для приятной беседы, а он меня!
— То есть как это?
— О, ты, вероятно, забыла историю о попугае, который много лет молчал!
О нет, еще одна притча! По-моему, это уже перебор. Спокойно, Таня, спокойно. Еще немного, и Венчик расскажет тебе что-нибудь толковое, а пока слушай.
— Признаюсь, забыла.
— У одного восточного торговца был говорящий попугай… Вспомнила?
— Кажется, ты как-то рассказывал про говорящую собаку.
— Нет, собака была не говорящая, а понимающая своего хозяина с полувзгляда. Так вот, как-то птица опрокинула бутыль с вином, и разгневанный торговец ударил ее по голове, отчего на ней выпали все перья. Но беда не приходит одна — попугай не только облысел, но и перестал разговаривать. Прошло несколько лет, и однажды в лавку пришел лысый покупатель. И вот тут произошло чудо — попугай неожиданно заговорил, — Венчик замолчал, будто ожидал, что я продолжу притчу, но, увы, мне было невдомек, почему несчастная птица вновь обрела голос, я думала совсем о другом. Выдержав солидную паузу, Аякс продолжил: — Попугай спросил лысого покупателя: «Ты тоже опрокинул бутыль с вином и получил за это по голове, потому и облысел?»
— Понятно, — сказала я.
— Да, Танечка, примерно так же отреагировал Иннокентий на мое появление во дворе одного известного тебе дома. Когда-то очень давно наши пути пересекались. Не скажу, что мы были приятелями, поскольку мы даже не были знакомы, но каждое утро встречались на автобусной остановке. Сначала пропал он, потом и мне стало ни к чему ждать автобуса… И вот спустя несколько лет мы встретились и долго смотрели друг на друга. Он заговорил первым… Знаешь, мне пришлось выслушать его длинную и, надо сказать, очень печальную историю, прежде чем кое о чем спросить самому…
Венчик снова замолчал, поэтому я, сгорая от любопытства, спросила:
— Надеюсь, разговор с Иннокентием оказался информативным?
