Он не двигался, давая ей привыкнуть к новому ощущению, к той тяжести, которая растянула ее до предела, но тем не менее была поглощена без остатка. Все было, как он сказал: никакой боли, только неописуемое чувство удовольствия, которое вызывала в ней его горячая тяжелая плоть.
Он медленно поднял голову и посмотрел на нее.
— Тебе не больно? — спросил он по-прежнему хриплым голосом, все с тем же напряженным выражением.
Вместо ответа Элизабет молча притянула его к себе.
Он начал медленно двигаться, погружаясь в нее еще глубже. Один раз, другой, третий. У нее перехватило дыхание, глаза перестали видеть, а тело подчинилось блаженному ритму.
Элизабет никогда бы не назвала Моргана О'Коннора нежным, но сейчас нежность была в каждом его поцелуе, в неторопливой ласке рук, в стремлении уберечь ее от боли… Она никогда не подозревала, что руки могут дарить такое наслаждение…
С каждым его движением огонь пробегал по ее телу; мучительная тяжесть появилась внизу. Ее пальцы скользили по его мускулистой спине и шее, зарывались в темные густые волосы.
Желание охватило Элизабет. Ее бедра сами нетерпеливо устремлялись ему навстречу в поисках того, что только он мог ей дать.
— Морган, — вырвалось у нее. — Морган! Впервые Элизабет назвала его по имени, и они оба это заметили.
Морган замер, и вдруг как будто что-то прорвалось в нем. Он покрывал ее поцелуями, будто ставил печати, объявляя миру, что она его собственность. Он переплел свои пальцы с ее пальцами, и их бедра раз за разом все быстрее устремлялись навстречу друг другу, движимые потребностью и желанием, которые они слишком долго сдерживали. Морган убыстрял движение, это были почти удары, но Элизабет ловила их на лету. Резкое прерывистое дыхание наполняло комнату.
Он подложил руки под ее ягодицы и сжал их ладонями.
— Ты моя, — пробормотал он. — Понимаешь, ты моя?
Его одержимость возбуждала и вызывала в ней дрожь, волна наслаждения захлестнула Элизабет, стон сорвался с губ, и вместе они полетели в бездну.
Спустя некоторое время Морган неторопливо пропускал сквозь пальцы пряди ее золотистых волос, рассыпанные по подушке. Он лениво оперся на локоть, склонился к ней и поцеловал долгим поцелуем.
— Моя, — повторил он голосом, полным удовлетворения и гордости.
Но Элизабет и не думала обижаться, потому что его слова сопровождала улыбка…
Морган заснул первым, обняв ее за талию и положив голову ей на грудь.
Он по-прежнему улыбался.
Элизабет не могла сдержать слез радости.
Глава 17
Дни проходили спокойно и безмятежно, ночи пылали страстью. С радостью она отдавала ему свое тело, а Морган не жалел своих сил. Для них обоих это было время узнавания, время открытий, безоблачный рай, непохожий на прежние бурные стычки.
Морган поощрял ее робкие попытки и ободрял нежными словами и тихим шепотом. Стоило Элизабет вспомнить, что Морган проделывал с ней, а она с ним, и она сгорала от стыда. Они засыпали и просыпались в объятиях друг друга, в любовном переплетении рук и ног.
И проходило еще немало времени, прежде чем, проснувшись утром, они покидали постель.
Жизнь Элизабет озарилась солнечным светом, то жгучим и ярким, то мягким и приветливым. Морган переменился, исчезла его прежняя суровость, он жил в мире с ней и с самим собой. Резкость, которая прежде ощущалась в каждом его поступке, исчезла без следа, как будто ее никогда и не было. Элизабет и не подозревала, что в нем существует другой человек.
Человек, которого можно любить.
Надежда расцвела в ее душе. Она молила Бога, чтобы эти дни никогда не кончились, чтобы их брак с Морганом не стал, как она того опасалась, борьбой непримиримых врагов, а, напротив, оказался союзом любящих людей. Она обращала к небу самые горячие молитвы.
Как-то после полудня, когда Морган отправился на рыбную ловлю, Элизабет решила прогуляться в соседний городок, где провела пару часов, разглядывая товары в лавках и ларьках на рыночной площади. Она то останавливалась, привлеченная красивой шалью, то не могла сдержать восклицания, восхищаясь ожерельем, сделанным из мелких морских раковин.
Элизабет уже собиралась отправиться обратно домой, когда вдруг увидела лавку с развешенными снаружи картинами в рамках. Рядом сидел молодой человек в выгоревшей рубашке и поношенных штанах с альбомом и угольным карандашом в руках. Нахмурившись, он сосредоточенно рисовал.
Элизабет заметила, что, прежде чем углубиться в работу, он украдкой бросил на нее несколько быстрых, но пристальных взглядов. Заинтригованная, она направилась к лавке, и художник, увлеченный работой, поднял голову только тогда, когда Элизабет остановилась рядом с ним.
— Надеюсь, вы не против, если я посмотрю, — вежливо сказала она и наклонилась, чтобы взглянуть на рисунок.
Художник изобразил ее, Элизабет.
Она смутилась. Он нарисовал ее такой, какой она была, — с распущенными длинными волосами, перевязанными простой белой лентой. Выражение ее лица было немного грустным.
— Я надеюсь, вы тоже не против, — сказал молодой человек с извиняющейся улыбкой.
— Вы очень талантливы.
Элизабет кивнула на ряд картин. Она рассматривала их одну за другой, и последняя привлекла ее особое внимание. Стройный клипер на морских волнах, и на носу фигура человека, который, подставляя лицо ветру, сильными руками держится за поручни.
Как это тогда сказал Морган?
« А я больше всего любил выходить в море, когда корабль набирает скорость и рассекает волны, а паруса хлопают, будто пушечные выстрелы. Разве может что-нибудь сравниться с тем чувством, которое охватывает тебя, когда морской ветер развевает волосы, ласкает кожу и ты вдыхаешь соленый воздух?»
Элизабет замерла в восторге. Художник сумел передать изящество легкого клипера, бурное волнение моря и неукротимую гордость капитана.
— Как прекрасно, — выдохнула Элизабет. — И совсем как в жизни. Вы, наверное, очень много плавали.
Художник рассмеялся.
— Случалось, — признался он. — И все же я предпочитаю твердую землю под ногами. В нашей семье отец выходит в море, он рыбак.
— Сколько она стоит?
Элизабет в уме уже подсчитывала свои средства. У нее с собой было всего несколько монет, но она не потратила ничего из тех денег, которые Морган выделил ей на личные расходы. Может быть, она пришлет художнику деньги из Бостона.
— Вы хотите купить картину?
— О да, очень хочу. — Она вздохнула. — Но, боюсь, у меня с собой мало денег. Мы с мужем из Бостона и приехали сюда на несколько дней. Что если вы придержите для меня картину, а я пришлю вам остальные деньги с кучером по возвращении?
