И все же легкую сумятицу в этот хаотичный порядок мне удалось внести. Разгоряченные мужики не смогли не обратить внимания на роскошную брюнетку, сопровождавшую Медика. Они бесстыже пялили на меня глаза и, мысленно раздевая, истекали слюной. Будь я «поскромней», пожалуй, застеснялась бы от столь откровенной наглости. Однако не на ту напали — я небрежно прошествовала под ручку с Медиком к главному столу, излучая во все стороны неотразимую американскую улыбку своих кораллово-красных губ.
Огромный П-образный стол был накрыт на лужайке перед «замком», то есть дачей. Большинство приглашенных еще восседали за ним, там же находился и сам босс, тесно окруженный охранниками. В его адрес со всех сторон звучали хвалебные речи и громкие тосты. Он разомлел, раскраснелся, но все же внутренне был напряжен, о чем красноречиво говорило едва заметное подергивание правого века.
Медик не собирался представлять меня ему лично, но босс, видимо отметив мои незаурядные внешние данные, поманил нас к себе.
— Что это за красавица? — сухо, но заинтересованно проскрипел босс.
— Тамара. Ничего девочка, да?
Медик как можно незаметнее подмигнул боссу, что скорее всего означало: остальная информация не может звучать в присутствии посторонних. Я же ограничилась еще одной ослепительной улыбкой. Высовываться было ни к чему: безмозглая кукла — значит, молчи, отвечай только на вопросы — да-нет, и то только тогда, когда обратятся именно к тебе. Такова была моя роль.
— Медик, ты, как всегда, в своем репертуаре — если уж берешь, то самое лучшее, — смачно чмокнул босс, еще раз посмотрев на меня, и отвернулся, дав понять, что аудиенция закончена.
Наши места располагались довольно близко от хозяина дачки, и мы слышали каждое слово, произнесенное им или адресованное ему. Это нас очень даже устраивало.
Я решила, что плюну на все приличия и буду отчаянно налегать на деликатесы, рот мне все равно пока не нужен, а уши у меня всегда в боевой готовности, настроены как сверхчувствительные локаторы. Над блюдами потрудился кто-то из шеф-поваров экстра-класса, да и сервировка была отменной. Не хватало, пожалуй, только омаров.
С жадностью поедая какой-то оригинальный салат из ветчины, сыра, белых грибов и еще какой-то обалденно вкусной всячины, я по-прежнему оставалась предельно внимательной. Медик как бы невзначай коснулся моей руки — это был условный знак: подозреваемый номер один «вышел на сцену».
Высокий худощавый мужчина лет сорока пяти, в строгом костюме и модном ярком галстуке начал произносить тост. Медик, бесцеремонно перебив его, выкрикнул:
— Погромче, Степаныч, на галерке не слышно!
Николай Степанович повернулся лицом к Медику и, скривив узкую щель рта в усмешке, ответил, ни на йоту не повысив голоса:
— Это ты-то на галерке, Роман Евгеньевич? Как же тебя угораздило?
— Правда, плохо слышно! — по-мальчишески съюродствовал Медик.
Тут взгляд говорящего нечаянно упал на меня, и я опять оскалилась, как голливудское светило. Хорошо, что за кудряшками не было видно моих глаз, я вдруг почувствовала себя неуютно — с бокалом шампанского в руках стоял тонкий, умный, интеллигентный мужчина, и он мне определенно нравился — мой тип. Как он оказался в этом гадючнике, еще предстояло выяснить, и в данном случае мой личный интерес неожиданно совпал с профессиональным.
Степаныч продолжил свою речь, в ней не было ничего необычного, тривиальные фразы: за процветание бизнеса, за гениального руководителя, за его здоровье и работоспособность. Но интонации, произношение — все выдавало в говорившем человека породистого, скорее всего с глубокими дворянскими корнями. Народец шумно одобрил тост и опустошил рюмки и бокалы. Кое-кто побрел к бассейну — пора было протрезвиться.
Тут к боссу подошел коренастый мужичонка, эдакий деревенский крепыш. Его беспрепятственно подпустили прямо вплотную, и он принялся что-то деловито объяснять боссу на ухо. Но босс замахал руками, словно сломанный болванчик, и раздраженно крикнул:
— Я же просил тебя! Сам разбирайся! Ничего не знаю — и знать не хочу!
— Но этот вопрос необходимо решить, — настаивал мужичок.
Босс рассвирепел:
— Убирайся ко всем чертям! Иди выпей, искупайся, трахнись с кем-нибудь, в конце концов!
Мужичонка повиновался и побрел прочь. Краем глаза я заметила, как он остановился в тени дерева, достал из кармана брюк платок и, отдуваясь, принялся вытирать дрожащей рукой пот — ну и номер: я думала, что так трясутся руки только у столетних стариков или старух, но никак не у таких крепеньких пятидесятилетних мужичков. «Нервишки пошаливают, ответственности боится. Не похож он что-то на борца за первые места. Такой скопытится от удара или инфаркта раньше, чем до верха лесенки доберется. Но деловитый, видно, мужичонка и добросовестный», — рассудила я.
Медик предложил прогуляться, послушать, что болтают сошки помельче и покрупнее. Мне действительно было пора утрясти съеденное, иначе набора лишних килограммов было не избежать.
Мы подошли к бассейну, там наиболее раскрепощенные дамы демонстрировали свои совершенные и не совсем совершенные тела. Мне даже показалось, что купальник здесь просто дурной тон. Мужичье балдело от прелестей молоденьких конфеток, тут и там слышался кокетливый смех зажимаемых и ощупываемых во всех местах красоток.
Разглядывая местный контингент, я едва не пропустила немую сцену: к Медику тихо подошел какой-то юноша атлетического сложения и многозначительно кивнул в сторону; далее последовал вопросительно-настойчивый взгляд Медика, означавший «что, без меня никак?», и безмолвный, но очень выразительный кивок головой его подчиненного. Тогда Медик склонился ко мне и интимно шепнул:
— Дорогая, я ненадолго. Надеюсь, ты не заскучаешь. — Интонационная игра была так тонка, что сразу не было понятно, то ли это издевка, то ли просто милая шутка.
— Не беспокойся, дорогой, — отрезала я как можно жестче, но так, чтобы это дошло только до его ушей.
И вот я в полном одиночестве прошествовала мимо бассейна к садику, туда, где у тускло освещенной беседки собралась небольшая компания.
Пара ребят за спиной щелкнули языками и отпустили в мой адрес непристойные комплименты. Кто-то третий цыкнул на них:
— Молчать, придурки. Это телка Медика, он вам быстро отобьет охоту зариться на его добро.
Мне стало так смешно, что я вынуждена была закашляться, иначе подавить приступ хохота просто не удалось. Я приблизилась к беседке на максимально близкое расстояние, а потом, прислонившись к стволу яблони, повернулась к сидевшим там спиной, создавая видимость полного безразличия к происходящему внутри беседки.
После первых же фраз стало ясно — здесь собралась крутоватая компания. Их лиц почти не было видно, но здесь явно была не мелочевка, а рыбка покрупнее.
— Ну и что ты думаешь об этом? — сдавленно прохрипел бас.
