— Я, конечно, благодарна вам за помощь, — кивнула ему Анна после некоторого молчания: она не знала, как ей относиться к тому, что сказано «бароном» — с одной стороны, он проявил благородство, вызволив ее из сумасшедшего дома, с другой, ничем не дал понять ей, что признает свою узурпацию славного имени Корфов и хотел бы содействовать прояснению истины. — Но зачем неизвестный, о котором вы говорите, делает все это? Как его зовут? И почему вы называете его своим опекуном?
— Его зовут Андрей Платонович Забалуев, — спокойно пояснил молодой человек. — Я вырос в его доме и долгое время полагал, что прихожусь ему сыном, но потом он открыл мне глаза, рассказав, что все это время лишь выполнял волю покойного барона Ивана Ивановича Корфа, воспитывая его незаконнорожденное дитя. И тогда мне многое стало понятно — я всегда чувствовал себя в этом доме чужим, я был другим, и это втайне угнетало меня. И вот, когда правда обнаружилась, опекун сделал все, чтобы помочь мне вернуть свое настоящее имя. Но потом ему откуда-то стало известно о том, что баронесса Корф, супруга моего погибшего брата, жива и возвращается в Россию из-за границы. С того момента Андрей Платонович принялся запугивать меня, он изображал вас в таких ужасных красках, что я невольно поддался на его обман. Можете представить себе, каково было мое искреннее изумление, когда вы оказались совершенно не тем ужасным и невыносимым существом, чей портрет он мне нарисовал. И тогда все внутри меня возмутилось и вскипело! Я бросился к нему, чтобы умолить отказаться от своего плана, но он оставался непреклонен. Он приставил ко мне Карла Модестовича и Полину, приказав следить за мной. Но мне удалось ускользнуть от них, и я приехал в дом Репниных в Петербурге. Но, увы! — злодейство уже свершилось, и вместо вас я увидел в спальной на подушке грустное личико Веры — этого доброго, но совершенно анемичного существа. Разве может ее взгляд сравниться с вашим? И вся она — с вами, в которой столько огня, страсти, столько жизни! Вы вдохновляете меня, я поклоняюсь вам, я готов до конца дней своих обожать вас и выполнять все ваши прихоти, баронесса!
Воскликнув это, молодой человек упал перед Анной на колени и, схватив ее ладони в свои, принялся осыпать их поцелуями, и этот его порыв был столь внезапным, что Анна не смогла тот час же воспротивиться его стремительному натиску. Но, едва лишь «барон» вознамерился покрыть ее руку поцелуями выше от локтя, Анна очнулась и вырвалась из его неожиданных объятий.
— Вы испугались? — вздрогнул «барон». — Простите, мою поспешность, я так неловок. Мне стыдно признаться, но у меня совсем нет опыта в любовных делах. Мой опекун был строг со мной, я почти не знал ласки.
— Бедный мальчик, — растроганно прошептала Анна: все это было так удивительно — неужели тот, кого она считала холодным и расчетливым интриганом, — и сам жертва? — Я помогу вам, мы освободим вас от этого рабства, и человек, который столь жестоко обманул вас, внушив, что вы — сын барона Корфа, поплатится за свое злодейство…
— Вы, верно, плохо слушали меня? — вдруг злым и визгливым тоном сказал молодой человек, оставляя ее и поднимаясь. — Мы говорим не обо мне. Андрей Платонович оклеветал вас, и это единственное, что нуждалось в исправлении.
— Но… — Анна тоже встала с постели и сделала шаг навстречу «барону». — Это не самый важный обман. Главный заключается в том, что настоящий сын барона Корфа умер больше десяти лет назад. И вы никак не можете быть им — тот мальчик похоронен, и я днями навещала его могилу!
— Ложь! — закричал ее неуравновешенный собеседник. — Я — Иван Корф-младший. А вы — вы просто жадная и не хотите делиться со мною наследством!
— Скажите, — Анна побледнела, но все старалась казаться решительной, — когда вы жили у своего «опекуна», как он и его жена называли вас? С каким именем они обращались к вам?
— Мама звала меня Митя, — быстро ответил молодой человек, но потом спохватился и опять закричал, — зачем вы путаете меня?! Они скрывали мое настоящее имя!
— Послушайте, — Анна умоляюще взглянула в лицо «барону», который был на грани истерики, — того, настоящего сына барона Корфа, даже его приемные родители звали Иваном. Он и похоронен под этим именем — Иван Иванович.
— Зачем вы хотите казаться злой? — вдруг потухшим, почти загробным голосом спросил молодой человек. — Неужели все люди такие? Сначала прикидываются добрыми, а потом в один миг сбрасывают маски, обнажая звериный оскал?
Вот сейчас Анна испугалась по-настоящему. И вспыльчивость «барона» вдруг предстала ей в новом свете — Анна поняла, что он сумасшедший. И, осознав это, тотчас же взяла себя в руки: объяснять такому человеку, что все, чем он жил эти годы, — ложь, опасно, смертельно опасно. Ей следовало немедленно изменить тактику и постараться использовать его симпатию к себе. Как союзник, он принесет неизмеримо большую пользу, и потому не стоит настраивать его против себя.
— Простите, мой друг, — извиняющимся тоном произнесла Анна, — я не хотела обидеть вас, я всего лишь проверяла, насколько сильно в вас чувство рода. Теперь я вижу, что и благородством, и глубиной мысли вы — Корф. Придите в мои объятия, мой дорогой друг, я рада, что отныне я — не одна в своей беде!
Молодой человек с минуту молча стоял перед нею, вглядываясь в ее лицо, но потом вдруг всхлипнул и со смущением бросился к Анне, расплакавшись у нее на груди. Анна обняла его по-матерински и погладила по голове.
— Все хорошо, Ванечка, все будет хорошо, — ласково прошептала она.
— Мне нравится, когда меня зовут Жан, — улыбаясь Анне, попросил тот, и она согласно кивнула.
— Надеюсь, мы можем сейчас же поехать в Петербург и все рассказать твоим другим родственникам обо всем? — осторожно предложила Анна, но молодой человек быстро покачал головой.
— Нет-нет, еще рано, слишком рано. Пусть он думает, что все идет по плану. Ты пока поживешь здесь, я сам буду приносить тебе еду… Но ты так ни к чему и не прикоснулась!
Анна успокаивающе взглянула на него и, взяв поднос с постели, переставила его на стол и принялась за суфле. И, пока она ела, молодой человек все время сидел напротив нее и с нежностью наблюдал за тем, как Анна справляется с белоснежной массой. Потом он забрал у нее поднос и, пожелав, спокойной ночи, ушел. Но, едва за ним закрылась дверь, Анна бросилась к известному ей выходу из потайной комнаты. Увы! — видимо, предполагая такую возможность, «барон» подпер чем-то с внешней стороны дверь, и теперь она не открывалась. То же было и с дверью, ведущей в кабинет. Анна в отчаянии вскрикнула и со стоном опустилась на стул у окна — она оказалась в ловушке.
Есть ли из нее выход? Разумеется! Надо только убедить «барона» вывести ее на прогулку, а так как ее присутствие в доме останется неизвестным для Шулера и Полины, то с одним «Жаном» она как-нибудь справится. Хотя, Анна и помнила, какую силу он проявил тогда при их разговоре у озера, но она надеялась, что ей удастся обмануть своего тюремщика. Главное — убежать в лес, а потом она могла бы спрятаться в старом имении Долгоруких. Анна была уверена, что так подробно, как она, Забалуев вряд ли знает заброшенный дом их семьи, в то время как ей были известны в нем несколько секретных мест, где она могла бы переждать неизбежную погоню.
