Рядом с этим металлическим монстром, военное предназначение
которого не вызывало сомнений, мой флаер казался игрушкой. Прозрачная сигара с
короткими крылышками из белого пластика. По очертанием он больше всего походил
на американский «Спитфайер», тот самый, который летчики прозвали летающим гробом.
Но меня смущала даже не эта аналогия. Сквозь прозрачный корпус была видна вся
начинка флаера, и у меня сложилось нехорошее впечатление, что кресло пилота
расположено прямо над топливным баком.
— Если флаер заденут и горючее вспыхнет, я неплохо поджарюсь,
— высказал я жутковатое предположение.
— Если в тебя попадут, ты поджаришься раньше, чем вспыхнет
горючее, — успокоительно сказал Эрнадо. — Хорошо запомнил, как включать
автопилот?
— Да.
— Бери программы, — он протянул мне два маленьких диска,
размером со старый металлический рубль, но прозрачных. На одном была размашисто
написана красным цифра один, на другом — двойка.
— Эти художества не помешают?
— Ни в коем случае.
Эрнадо надел комбинезон, похожий на мой, а поверх накинул
плащ. Меч свисал с пояса.
Свои мечи — поколебавшись, я решил взять два, я закрепил на
спине, на японский манер. Если Эрнадо и удивило такое новшество, то он этого не
показал. Лишь посоветовал мне не отрезать голову, доставая через плечо
собственный клинок.
— Стартуем? Тебе лучше попасть во дворец до темноты.
Я молча протянул ему руку. «Последнее рукопожатие», —
мелькнула в голове непрошенная мысль. Пожав ладонь, Эрнадо хлопнул меня по
плечу. «Последнее напутствие», — продолжало паниковать подсознание. Я подошел к
флаеру, откинул прозрачный колпак кабины. Уселся в мягкое упругое кресло. На
катапульту не было даже намека, да и парашюта пилоту не полагалось. На выгнутом
подковой пульте светились индикаторы незнакомых приборов. Заходящее солнце
отражалось в мутных зеркалах отключенных экранов. «Последний закат», — пискнуло
подсознание и угомонилось.
— Включай автопилот, — донесся из подголовника кресла голос
Эрнадо.
Коснувшись желтой пластины на маленьком боковом пульте я
увидел, как вздрогнул и закрутился в считывающем устройстве автопилота диск с
программой.
Одновременно колпак кабины плавно опустился над моей
головой. Щелкнули замки. Кресло слегка опустилось, запрокидывая меня на спину.
Я с удивлением понял, что спинка кресла образовала рельефные выемки для мечей —
они почти не ощущались.
— Ты уже летишь, Серж.
Повернув голову я увидел, как уплывают вниз деревья,
раскрытые двери ангара, катер Эрнадо. Но вот катер начал увеличиваться — он
стрелой поднимался вверх, догоняя меня.
Не ощущалось ни вибрации, ни шума работающих двигателей.
Едва уловимый гул — и тот на границе слышимости, незаметный уже через пару
секунд. Но вот добавился новый звук — свист рассекаемого воздуха. Земля
стремительно ушла вниз, меня вжало в кресло. Флаер переходил в горизонтальный полет.
Диск держался рядом со мной как приклеенный. С невольным
уважением я подумал, что Эрнадо ведет его без всякого автопилота.
— Еще раз удачи вам, Лорд, — услышал я голос Сержанта.
— Еще раз спасибо, учитель.
Диск слегка наклонился и скользнул в сторону. Через
мгновение он уже растворился в небе.
Я остался один.
Флаер несся на запад, прямо на опускающийся солнечный диск.
Полет должен был занять около часа. Потом я окажусь во дворце… если меня не
собьют раньше.
Впервые за все время, проведенное под темным небом чужой
планеты, меня охватила растерянность.
Действительно, понимаю ли я, что делаю? Зачем ввязался в
немыслимую авантюру, зачем отправился на верную гибель? Один, с незнакомым
оружием, против тысяч обученных профессионалов. Что тянет меня на смерть?
Абстрактная справедливость? Но кто его знает, что лучше, правитель с неприятным
именем Шоррэй, или императорская династия Таров. Жажда власти? Неограниченная
королевская власть над целой планетой — это, конечно, заманчиво. Но шансов
получить ее у меня не больше, чем у зайца выстлать свою нору лисьими шкурами.
Что же тогда?
Принцесса?
Девочка из детской мечты?
А любит ли она меня? Она позвала — но не на турнир
претендентов, пусть даже и в качестве шута, экзотической диковины. Позвала на
смерть, на поединок с армией оккупантов. Позвала, чтобы использовать до конца
все возможности к сопротивлению. Так выгребают из карманов мелочь,
расплачиваясь с неумолимым кредитором. Авось и хватит, вдруг да и блеснут среди
медяков серебряные монетки. А в крайнем случае все увидят — ты банкрот… Так и
я. Вдруг сумею совершить чудо. А если не повезет — все уверятся, что принцесса
боролась до конца.
Я тупо смотрел на заходящее солнце. На черное, чужое небо.
На незнакомые узоры созвездий — флаер уже успел подняться в стратосферу. И
вдруг понял — плевать я хотел на доводы рассудка. Принцесса позвала — и я
пришел. Потому что не было в моей жизни ничего, лучшего чем тот вечерний парк и
немыслимый вопрос — «В тебя можно влюбиться?» Не было схватки справедливее и
настоящее той, с тремя пьяными оболтусами, пусть даже и таился в темноте взвод
иноземных солдат с плоскостными мечами наизготовку. Никто и никогда не касался
моего израненного лица, стирая с него кровь и боль нежданной победы. Она любила
меня в тот вечер, принцесса с далекой планеты, которую первый раз защищали не
из-за того, что она принцесса. Позвав меня она вспомнила тот миг.
А я любил ее всегда.
Радара, в земном понимании этого слова, флаер не имел.
Вместо него был видеокуб — висящее справа от пульта голографическое изображение
пролетаемого района. В голубом, туманном полуметровом кубике висела
ярко-зеленая точка — мой флаер. Под ней медленно проплывала холмистая
поверхность планеты — я приближался к горам.
Вначале я увидел нейтрализующее поле. В голубизну видеокуба
стала вползать розовая полусфера, плавно поднимающаяся над горами. Я невольно
посмотрел вперед — и, конечно же, ничего не увидел. Поле было заметно только
датчикам флаера. Я наблюдал лишь тянущиеся в небо горы, поблескивающие кое-где
зеркальца ледников, укутанные жиденькими полотнищами тумана. А розовая
полусфера в видеокубе росла, флаер приближался к ее границе, которая
становилась все круче и круче, перечеркивала мой путь. Через две-три минуты
машина войдет в нейтрализующее поле. В видеокуб уже вплывала гора с обрубленной
вершиной, с золотистыми точками строений на рукотворном плато. Сломанный Клык,
резиденция императора и дом принцессы…
Красные точки вспыхнули в видеокубе не слишком неожиданно
для меня. В отличии от Эрнадо я был уверен в существовании охраны, и синхронно
возникшие на склонах гор, стремительно поднимающиеся ко мне летательные
аппараты не вызвали ни малейшего удивления. Странно только, что они не
появились раньше.
