— Итак, ты и есть земной Лорд. Дружная компания: моя будущая
жена, самоуверенный дикарь и перепуганный мальчишка. Кстати, он может уйти. Я
не люблю убивать детей.
Ланс метнулся вперед. Воскликнул — и в голосе его звучала
ненависть:
— Ты оскорбил меня! Твои солдаты убили моего отца! Ты
угрожал императору и принцессе! Я вызываю тебя на поединок!
Наверное, я должен был остановить парнишку. Но я не успевал.
Он шел на Шоррэя с мечом в руках, и тот лишь пожал плечами:
— Каждый выбирает свой путь сам, мальчик…
Он выхватил меч так быстро, что я не успел заметить этого
движения. Вспыхнули огни затачивающего поля. Ланс нанес удар — стремительный,
великолепный удар по незащищенным ногам Шоррэя… И закричал от боли.
Я не хотел бы снова увидеть такое. Вслед за принцессой мне
хотелось воскликнуть, что так убивать нельзя. Даже за пределами добра и морали
есть свои границы, которые не дано переступать.
Шоррэй не стал уклоняться или парировать удар. Невероятным
по быстроте движением он ударил сам — и отсек Лансу кисть. Меч, который
продолжали сжимать тонкие мальчишеские пальцы, упал на бетон. А Шоррэй
продолжал бить. По рукам, каждым ударом отсекая несколько сантиметров живой
плоти. Его меч вращался как резец в токарном станке, стачивая руки парнишке до
самых плеч. Бетон покрылся брызгами крови, через мгновение слившимися в темные
лужицы. Потом Ланс упал. Он был мертв еще продолжая стоять, его убила боль,
которую не в состоянии вынести человек.
А Шоррэй, включив на миг заточку меча, опустил его в ножны.
Задумчиво произнес:
— Он выбрал свой путь и умер с чистой совестью. Не всем дана
такая смерть.
Мы молчали. Лицо принцессы было белым как мел, удивительно,
что она еще держалась на ногах. Я не мог произнести ни слова.
— Вам стоит отвернуться, принцесса, — ласково сказал Шоррэй.
— К чему видеть все эти сцены? Аварийный старт и так не пошел на пользу вашей
красоте.
Самому Шоррэю перегрузки при старте, похоже, не причинили
вреда. Я достал плоскостной диск. Прошептал самому себе:
— Ты умрешь. Ты должен теперь умереть…
И метнул в Шоррэя свой безотказный снаряд.
Шоррэй взмахнул рукой — словно отгонял назойливую муху. И
диск оказался прочно зажатым в его пальцах.
— Варварское, чудовищное оружие, — печально произнес он. — Год
назад я казнил троих ученых, предложивших подобное. Нельзя сводить искусство
владения оружием к коварным броскам из-за угла. Но ты ввел его в обиход — и это
твоя вина. Правда, ты умен и смел — а это твое оправдание.
Плоскостной диск вонзился в борт катера.
— Я убью тебя честно, мечом, — продолжил Шоррэй. —
Принцесса, вы свидетель, что я соблюдаю правила поединка. В отличии от Лорда.
Он неторопливо шел ко мне. А я отступал — ноги сами несли
меня назад.
— Поединка не будет, — доставая пистолет сказал я. — Будет
казнь — ты заслужил ее.
Пистолет дрогнул, отзываясь на нажатие курка. И выстрелил
серией крошечных плоскостных дисков, всей обоймой. Двадцать четыре маленькие,
несущиеся рассеивающимся облачком, смерти…
Фигура Шоррэя словно размазалась, потеряла свои очертания.
Как будто запись и без того быстрого танца прокрутили с двойным или тройным
ускорением. Мне показалось, что диски нашли свою цель, что я вижу предсмертную
агонию, судороги разрываемого на части тела. Но Шоррэй выпрямился и озабоченно
посмотрел на свое плечо.
— Ты сделал мне больно, — обиженно сообщил он. — Один диск
зацепил комбинезон и надорвал мышцу.
— Ты не человек, — прошептал я, отбрасывая пистолет. —
Машина, боевой робот…
— Роботы не действуют в нейтрализующем поле. Я человек —
такой, каким он должен быть. Гены, создавшие мое тело, собраны у тысяч людей. Я
идеальный человек.
— Значит, я ненавижу идеальных людей, — сказал я,
останавливаясь. Отступать не было смысла. Снова заныло раненное плечо. Смешно —
я ранил Шоррэя в то же место…
— Это ничего не меняет. Доставай свой меч, Лорд с планеты,
которой нет.
Как загипнотизированный я достал меч. Странная фраза Шоррэя
кольнула сознание — и исчезла. Я проиграл…
— Каждого ожидает свой конец, — неторопливо рассуждал Шоррэй
приближаясь. — Ты умрешь красиво и без мучений. Об этом поединке узнают многие
— и подтвердят мою правоту. Я знал, как ты закончишь свою жизнь, еще до твоего
появления. Все нужно решать заранее. Защищайся, лорд.
Наши мечи столкнулись. Я дрался как автомат, механически
повторяя защитные приемы начального курса. А меч в руках Шоррэя словно
танцевал, едва касаясь моего клинка. Лишь через минуту я понял, что он делает.
Обрубает по сантиметру мой меч. Укорачивает его. Превращает
в оструганный как карандаш огрызок.
В бессильной ярости я провел атаку — сложный комплекс ударов
из заключительной части обучения. Мой меч укоротился сразу наполовину.
Шоррэй одобрительно кивнул.
— Ты знаешь больше, чем я думал. И мог бы стать интересным
соперником… со временем. Что ж, правила поединка исполнены. Пора…
— Стой! — я едва узнал голос принцессы. — Стой, Шоррэй!
Правила поединка требуют от сильнейшего задать последний вопрос!
— Зачем мне это нужно, принцесса?
Голос девушки стал совсем тусклым, бесцветным.
— Неужели тебе совсем безразлично мое отношение, Шоррэй?
Тот задумчиво посмотрел на принцессу. И сказал с легким
учтивым кивком:
— Хорошо, принцесса. Я согласен. Лорд планеты Земля, ты
проиграл поединок. Откажись от своих прав и проведи остаток жизни в изгнании —
в своем мире, без права покинуть его.
Я увидел, как дрогнули губы принцессы. Она прошептала, и я
разобрал слова: «Соглашайся, лорд».
Шоррэй ждал, с любопытством разглядывая меня. Он не спешил.
Он мог позволить себе многое — в том числе и помилование незадачливого
соперника. На его руках были все карты, а у меня…
По телу прошла холодная дрожь. У меня оставался последний козырь.
Оружие Сеятелей. Хрустальные цилиндрики в кармане комбинезона.
— Шоррэй, ты помнишь, что я сказал твоим патрульным,
прорываясь во дворец?
— Я ничего не забываю, игрушечный Лорд. Ты сказал, что
должен доставить оружие Сеятелей.
Неторопливо, стараясь чтобы движение не выглядело
угрожающим, я достал из кармана хрустальный цилиндрик. Сжал его в пальцах. И
сказал, выделяя каждое слово:
