– Там нет никаких стрел, Мэтью! Ты что-то перепутал! Возможно, забыл или делал еще одну сокровищницу с кем-то другим!
– В детстве у меня не было других друзей, Бетти! Ближе тебя у меня так и не появилось никого! – Бетти знала, что Мэтью не лжет, но это признание вызывало у нее только досаду. Девушка недовольно нахмурилась.
– Тебя рассердило, что я снова заговорил о своих чувствах, Бетти? Но я ведь не совершил ничего непозволительного или неуважительного по отношению к тебе, сестренка, верно?.. Почему же ты сердишься? Я люблю тебя, Бетти! По-настоящему люблю! Я готов стать твоим мужем и отцом множества наших детей, Элизабет!
– Ты хочешь знать правду? – Бетти испытующе взглянула на кузена.
Она знала, что надо ответить отказом. Но как сделать это деликатно и безболезненно? Как сказать влюбленному юноше беспощадные слова так, чтобы Мэтью понял все правильно. У нее еще не было подобного опыта. И, подбирая слова для отказа, Элизабет и не догадывалась, что совсем скоро пожалеет о сказанном!
– Конечно! – юный лорд Стенли доверчиво и открыто улыбнулся, по-видимому, ожидая взаимного признания. Еще бы! Ведь он прочел массу рыцарских романов, выучил столько стихов о любви!
– Я очень ожидала твоего возвращения, милый Мэтью! Но ты не оправдал моих надежд, дорогой кузен!
– В каком смысле?! – Мэтью вздрогнул, явно ожидая иного поворота событий, и Бетти увидела, как приветливая улыбка сползает с его нежно-розовых губ. – Я тебя не понимаю, Бетти!
– Ты стал начитанным, раскованным джентльменом! Все время сыплешь любовными стихами. Возможно, познал ласки… да – всего лишь ласки, но не любовь настоящих женщин! Похоже на то, что ты познал ласки продажных, уличных женщин! Да, да, не удивляйся, я кое-что слышала о подобных! И прекрасно понимаю, чем они зарабатывают себе на жизнь.
– Бетти! – маска страдания исказила прекрасное лицо юноши.
– Не перебивай меня, Мэтью! – девушка в досаде передернула плечами. – Они потому и продажные, что не умеют никого любить, Мэт! Они продают ласки, но не любовь! Потому что продать любовь и настоящую нежность невозможно! Чувства не продаются, дорогой кузен!
– Бетти! Ты рассуждаешь, точно зрелая женщина, а не юная девушка! Об этом ты ничего не должна знать, Бетти! – возмутился Мэтью.
– Если я скоро стану замужней женщиной, то я могу и имею право знать то, о чем мы говорим! Меня выдают замуж, Мэт! Замуж за взрослого мужчину. А ты, слабый и хрупкий, словно девушка, собираешься вызвать его на поединок! Сильного, опытного, побывавшего в настоящих боях рыцаря! Если бы я согласилась принять твою защиту, то совершила бы страшную, непростительную ошибку. Ответь честно сам себе – случилось ли в твоей жизни хоть одно опасное состязание? Скорее всего, вся твоя наука превращения в мужчину ограничивалось застольными спорами и дискуссиями в зале университетской библиотеки! Мне же нужен настоящий защитник, Мэтью! Защитник, а не жертва первого ярмарочного турнира! Защитник мне и моим еще не родившимся детям, Мэтью!
– Значит, ты делаешь выбор в пользу неизвестного тебе человека, только потому, что он силен и опытен! – впервые в жизни закричал на нее кузен, от обиды с силой сжав мгновенно побелевшие кулаки.
– Мэт! Мэтью! Дорогой мой! Я не делала еще никакого выбора! – Элизабет была в отчаянии.
Она понимала, что кузену сейчас она ничего не сможет объяснить. Ведь главное заключалось в том, что вовсе не он был идеалом ее ночных грез и мечтаний.
– Прости, Мэт, но я люблю тебя только как брата, и все! К тому же не забывай о том, что наши отцы родные братья! У них общие мать и отец! – высказав все это, Элизабет замолчала, только грудь ее по-прежнему вздымалась от бурного дыхания да щеки раскраснелись. Больше она ничего не могла сказать кузену и теперь лишь вопросительно смотрела на молчащего, растерянного юношу.
Наконец Мэтью вздохнул, собираясь с духом. Он побледнел от собственной решимости и уже открыл рот, чтобы кое-что заявить Бетти в ответ, но…
В жарком летнем воздухе, наполненном цветочными ароматами и мелодичными голосами птиц, прозвучал звук, чуждый красоте этой мирной, залитой солнечным светом поляны. Сначала Бетти почудилось, будто совсем неподалеку пролетел большой тяжелый шмель, прогудел где-то рядом, выискивая яркий цветок… Но Мэтью вдруг вздрогнул, запрокинул голову, закрыл глаза и как-то странно неловко повернулся на одной ноге… И Элизабет с ужасом увидела, что у него из-под лопатки торчит стрела с черным оперением! Девушку обдало холодной волной страха.
– Мэтью! Мэт! – вскрикнула она, глядя на оседающего брата, на его постепенно мертвеющее лицо, и тут же стала испуганно озираться по сторонам, ожидая, что и ее подстерегает за каждым деревом, за каждым кустом неведомый меткий стрелок.
Но вокруг все было таким же, как мгновение назад, и даже сама тишина казалась безмятежной. Мирно гудели трудолюбивые пчелы, собирая сладкий нектар. Посвистывали малиновки в кустарнике. В зарослях дикой вишни ссорились прожорливые шумные дрозды. О чем-то трещала сорока, торопясь сообщить всему пернатому окружению какую-то птичью новость. Молодой зайчонок выскочил на опушку леса и, замер, уставившись на Элизабет раскосыми испуганными глазами. Потом он сделал один длинный прыжок и мгновенно исчез в зарослях. Ни одна ветка не шелохнулась на больших деревьях, окружающих поляну, а солнце по-прежнему спокойно светило, нежно и терпеливо прогревая июльскую землю. Среди всей этой роскоши и солнечного сияния неподвижный юноша в богатом камзоле выглядел нелепо и чуждо.
Мэтью лежал на боку, неловко протянув вверх пальцы правой руки, словно в последний миг обращаясь с молитвой к небесам. Элизабет, дрожа от ужаса, присела на корточки и дотронулась до этих пальцев… Рука была теплой и податливой. Но девушка видела, как изо рта убитого молодого человека на зеленую траву стекает тоненькой струйкой темно-красная кровь, хотя ее не было видно на спине, обтянутой черным бархатом дорогой одежды…
– Мэтью! – тихо окликнула Бетти, наклоняясь над братом. – Мэтью, дорогой! Отзовись, дорогой мой! Прости меня, пожалуйста! – раскаяние охватило ее.
Зачем, зачем всего несколько минут назад она бросила Мэту те справедливые, но столь жестокие слова?! Она не имела никакого права ни в чем упрекать его! Ни в чем! Кто упрекает человека за любовь?! Пусть даже если она кажется неправильной и несвоевременной…
Теперь, мёртвый, кузен казался ей таким нежным, трогательным и беззащитным! Да, они все, все здесь беззащитны перед злом!.. Но кому? Кому и в чем не угодил совершенно безобидный и добродушный Мэтью Стэнли?! Об этом у нее будет время рассуждать позже. А сейчас она должна позвать на помощь. Может быть, где-то неподалеку есть люди.
– Помогите! – напрягая все силы, Бетти закричала, что было мочи. – Кто-нибудь! Хоть кто-нибудь помогите, пожалуйста!
Слезы брызнули из ее голубых глаз, и Элизабет зарыдала в голос от горя и страха. Страх теперь таился всюду, особенно в тени деревьев и кустов. Казалось, даже в стволе хорошо знакомого дуба, неподалеку от которого находились брат с сестрой, затаилось что-то неведомое и страшное. А из темного отверстия старого дупла вот-вот должна выглянуть ужасная образина смерти…
