– Неправда!
– Нет, правда, Финни. И это твое качество мне нравится, как и многие другие. В тот день, когда у тебя исчезнут все желания и мечты, ты умрешь.
– Ошибаешься! Я приехала сюда не в погоне за мечтой!
– Тогда зачем? – Мэтью привлек Финни к себе. – Почему ты сбежала из Африки?
– Я не сбегала!
– Черт возьми, не лги мне! Говори все, что угодно! Только не лги!
Финни попыталась отвернуться, но он крепко ее держал.
– Почему, Финни?
Она гневно уставилась на него:
– Если не желаешь слышать лжи, не суйся ко мне.
Готорн отпустил ее.
– Прекрасно, не говори! Но в таком случае борись одна. С меня хватит оплеух. Я устал от несбыточных мечтаний. Прожил день, и ладно.
Мэтью думал, что Финни отступит и уйдет. Однако она вдруг схватила его руку и заставила посмотреть в ее зеленые глаза.
– Трус! – крикнула Финни. – Ты боишься жизни! – Из глаз у нее полились слезы. – Ты не безумец, не умалишенный. Ты просто трус!
У него голова пошла кругом, ярость выплеснулась наружу. Но прежде чем он успел произнести хоть слово, Финни убежала.
Он судорожно сжимал и разжимал кулак. Чего она от него добивается? Хочет, чтобы он предавался мечтам? Прошли те времена, когда он в душе лелеял надежду быть с ней рядом. Но все его мечты разбились о действительность: дети в испуге шарахаются от него на улицах, он еле двигается, падает от усталости.
«Нет, я не трус, – сказал себе Мэтью. – Я всего лишь человек и стараюсь принимать жизнь такой, какая она есть, сохраняя остатки гордости и достоинства».
И все же Готорна задело за живое, что Финни обозвала его трусом. Но несмотря ни на что, он по-прежнему желал ее. И ничего не мог с собой поделать.
Мэтью задыхался в своем огромном кабинете с высоким потолком.
Пройдя мимо встревоженного Куинси, Готорн накинул пальто и, не проронив ни слова, захлопнул за собой дверь. Он не чувствовал холода, несмотря на сильный мороз, не замечал любопытных взглядов прохожих. На улице Арлингтон он остановил экипаж и уже через несколько минут поднимался по лестнице родительского дома. Не беда, что еще светло и никто не спит. Ему надо повидать Мэри.
Уже перевалило за полдень. Мэтью знал, что в эту пору Мэри читает на застекленной террасе. Она любила читать и, совсем еще маленькая, потребовала, чтобы он обучил ее грамоте. Они вместе читали, смеялись, если рассказ оказывался смешным. И Мэтью очень дорожил этими часами близости.
Мэтью, как и ожидал, застал ее на террасе. Девочка, свернувшись калачиком, лежала на диване с книгой в руке, солнечный луч играл на ее белокурых волосах. Мэтью остановился в дверях, а когда горничная хотела доложить о его приходе, приложил палец к губам. Девушка понимающе кивнула, присела в реверансе и продолжила прерванное занятие.
Глядя на Мэри, Мэтью почувствовал, что на него снизошел столь необходимый ему покой.
И тут же его охватило отчаяние. «Как изменить эту треклятую жизнь? Долго ли мне суждено смотреть на родную дочь только тайком?»
Ответов на эти вопросы не было.
В вестибюле послышались голоса, и Мэтью спрятался, чтобы Мэри ненароком его не увидела. Он был уже у входной двери, когда его окликнула мать:
– Мэтью?
Он повернулся. Мать собралась на прогулку и спускалась по лестнице.
– Здравствуй, матушка!
Она оперлась о его руку.
– Что ты здесь делаешь?
Мэтью пожал плечами и, откинув со лба прядь волос, через силу улыбнулся.
– Да вот, был тут неподалеку и решил заскочить, справиться о вашем здоровье.
Мать с недоверием посмотрела на сына:
– Думаю, тебя привело сюда что-то другое. У тебя расстроенный вид. Ты, верно, удручен тем, что Финни Уинслет сегодня вечером объявит о своей помолвке?
Слова матери уязвили его.
– Все только и говорят, что о предстоящем событии, – промолвила миссис Готорн.
– Мало ли что говорят. Помолвка расторгнута.
– Не может быть! Откуда ты знаешь?
Он ухмыльнулся:
– Финни приходила ко мне, просила занять его место.
Мать схватила его за руку:
– Не упускай такой возможности.
– Мы с тобой уже говорили об этом. Я не могу.
Но Эммелина не сдавалась.
– Одно мне известно, сынок: ты никогда не любил Кимберли.
У Мэтью сквозь стиснутые зубы вырвался стон, но миссис Готорн была беспощадна.
– Ты видел в ней превосходную спутницу. Но не испытывал к ней настоящего чувства. Тебе нанесли оскорбление… твое лицо обезображено шрамом. Но теперь, впервые в жизни, ты полюбил. Я не слепая, все вижу.
– Ты не годишься в свахи, – сказал Мэтью с сильно бьющимся сердцем, не посчитав нужным объяснить матери, что Финни предложила ему сыграть роль жениха для гостей, которые соберутся на праздник, поскольку помолвка ей просто необходима.
– Может, гожусь, а может, нет. Я только что собиралась к тебе с разговором. – Она замялась. – Твой отец сказал… сказал, что пора Мэри жить у тебя.
Мэтью оцепенел:
– Это невозможно!
– Может, он и прав. Во всяком случае, перечить ему бесполезно.
– Шельмец!
– Не смей так говорить об отце! Пойми, ты нужен дочери!
Мать погладила его шрам. До сих пор только Финни на это отваживалась.
– Я люблю тебя, сынок, милый мой, голубчик! Тебе следует разобраться со своей жизнью. Хватит играть в прятки. Женись на Финни. Создай семью для своего ребенка. Финни просит тебя о том, чего ты сам в глубине души желаешь.
Оставалось три четверти часа до начала праздника, а Финни еще не сказала матери, что помолвка расторгнута.
Финни поднялась по широкой лестнице и увидела мать и Пенелопу, которые совещались по поводу последних незначительных приготовлений к празднику. Однако к Финни это уже не имело никакого отношения.
– Все готово, – сказала Пенелопа свекрови. – Вы будете встречать гостей, а я позабочусь об остальном.
– Спасибо, милая, – произнесла Летиция. – Не знаю, что бы я без тебя делала.
Финни направилась к матери.
– А, Финни, наконец-то, – раздался голос Летиции, но она тут же умолкла, увидев пятно на платье дочери и ее растрепавшиеся волосы. – Боже мой, немедленно переоденься! Гости подъедут с минуты на минуту.
Бросив взгляд на Финни, Пенелопа с притворной скромностью отвела глаза, подобрала свою темно-синюю бархатную юбку и стала спускаться вниз. Летиция, схватив Финни за руку, подтолкнула дочь к ее комнате.
