– Если ты считаешь, что я был груб с ней, тогда к чему эти разговоры о женитьбе?
– Да потому что Финни Уинслет первая выманила тебя из той неприступной крепости, которую ты возвел вокруг себя. – Выражение ее лица смягчилось. – Ты ушел в себя, Мэтью. Но вчера стоило ей появиться, как твои глаза ожили.
Сердце его учащенно забилось. Он вспомнил раны на ее теле. И кровь. Повсюду.
– Она такая милая, Мэтью. Я полюбила ее с первого взгляда.
…Он разорвал на куски свою рубашку и стал прикладывать к ране с внутренней стороны бедра. Но кровь не останавливалась, окрашивая материю в красный цвет. Все бесполезно. Она умирала у него на руках, а он чувствовал себя таким беспомощным! Мертвенный холод прокрался в его душу, когда он понял: она перестала за себя бороться…
– По-моему, она подошла бы тебе, сынок.
– Нет! – Это слово гулким эхом прокатилось по вестибюлю, отскакивая от стен, обитых шелком, и ударяясь в семиметровый потолок.
Мэтью глубоко вздохнул. При виде испуганного лица матери у него застучало в ушах.
– Ты ошибаешься, мама, – с трудом произнес он, глядя на испуганное лицо матери. – Мне не нужна жена. Мне вообще никто не нужен.
– А твоей дочери?! – гневно спросила Эммелина.
Мэтью болезненно поморщился, повернул голову и через окна у входной двери посмотрел на улицу. От резкого движения у него все поплыло перед глазами. Мэри. Его шестилетняя дочурка, любимица. Только ради нее он вернулся из Африки. Но его возвращение оказалось не таким, каким он его себе представлял.
– У Мэри есть ты, и отец души в ней не чает, – ответил Мэтью.
– Ей нужна твоя любовь.
– Да ведь я люблю ее! – вырвалось у него. – Боже, как же я ее люблю! – прошептал Мэтью. – Но ей нужна женская забота. А я – мужчина.
– Поэтому тебе и нужна жена.
Встретившись с матерью взглядом, он медленно промолвил:
– В последний раз повторяю тебе: я не женюсь. Ни на Финни Уинслет, ни на другой женщине, пусть даже она оказалась бы самой лучшей женой на свете. Один раз я был женат. Хватит. – Он взял себя в руки. – Ты из-за этого за мной посылала?
– Нет. Я хотела, чтобы ты вернул этот браслет, он был на мисс Уинслет, – ответила она со вздохом после долгого молчания.
– Удобно ли? – спросил Мэтью, моля Бога, чтобы дал ему терпения.
– Ну же, Мэтью. Я просто хочу, чтобы ты отвез браслет и чтобы они больше не беспокоились о нем. Утром я получила записку.
Мэтью мог поверить в это, как и в то, что Финни ищет повод снова увидеться с ним.
– Ты это сделаешь для меня? – спросила она.
– Хорошо, я верну его. И сразу уйду.
– Поступай как хочешь.
Он бросил взгляд в сторону кабинета:
– Отец дома?
Эммелина несколько секунд смотрела на сына, а затем ответила:
– Нет, он в городе.
– Скажи ему, что я был здесь и спрашивал, не хочет ли он пообедать со мной в пятницу. У «Лок-Оубера». – Он понизил голос: – Как бывало в прежние времена.
– Мне известно, что он намерен в ближайшую пятницу отправиться в Вустер по делам.
– Тогда в следующую.
Миссис Готорн кивнула:
– Ладно. Я скажу ему. Уверена: по возвращении он пришлет тебе записку.
– Благодарю.
– Вот браслет.
Он мрачно улыбнулся, взял браслет и сунул в карман. Склонившись, он, едва прикоснувшись, поцеловал ее в щеку.
– Жду тебя в воскресенье на ужин, – сказала Эммелина.
Мэтью что-то пробурчал и собрался уходить.
– Неужели ты даже не поздороваешься с Мэри?
Мэтью замер. «Я не должен ее видеть», – подумал он, но сердце разрывалось на части от желания повидать дочку. Он обругал себя дураком. Он знал, что из этого получится, но не мог еще раз, не попытав счастья, уйти. А вдруг на сей раз все будет по-другому?
– Она у себя.
Мэтью поднялся по широкой витой лестнице на верхний этаж. Пройдя по длинному просторному коридору мимо детских комнат своих братьев, Мэтью чуть было не остановился возле своей, однако заставил себя пройти дальше, мимо еще двух дверей, и постучаться.
– Войдите.
Милая, ласковая Мэри.
У него забилось сердце, когда он повернул дверную ручку и увидел малышку на подоконнике. Кружевные шторы ниспадали на ее крохотную фигурку. Она была похожа на принцессу в своем длинном с оборками платье, с белокурыми локонами и огромными голубыми глазами. Уже сейчас в ней угадывалась красавица. На какое-то мгновение он забыл о прошлом, забыл, что все с тех пор переменилось, и направился к ней.
Но когда девочка увидела его, на ее нежном ангельском личике отразилось изумление, а затем страх. Он застыл на месте. После того, что с ним случилось, Мэри не могла без слез смотреть на него.
Сердце у Мэтью болезненно сжалось, его охватило глухое отчаяние. Но он взял себя в руки.
– Привет, Мэри, – сказал он ласково, усилием воли подавив волнение в голосе, и повернулся так, чтобы шрам не очень бросался в глаза.
Но это не помогло. В ее взоре появилась отчужденность, и она стала что-то тихо напевать и поглаживать куклу, будто успокаивая ее. Ему захотелось броситься к ней, обнять, прижать к себе, сказать, что все будет хорошо.
Но ничего хорошего уже не будет. Ему не избавиться от шрама. Да и вряд ли он смог бы сейчас прижать ее к себе, до того ослаб.
Мэтью едва совладал с собой. Еле сдерживаясь, собрав все силы в один кулак, он затворил дверь с клокочущей в душе яростью. Спустившись по лестнице, остановился возле матери:
– Скоро ты поймешь, что от наших встреч больше вреда, чем пользы.
Хлопнув дверью, он бросился к своему экипажу. В воздухе кружились снежинки. Он так дернул поводья, словно опять оказался в Африке, и помчался по улицам, пробиваясь через дорожную сутолоку. Свернув с Бикон-стрит на Арлингтон-стрит, он понесся к своему дому на Коммонуэлс-авеню, рискуя натолкнуться на фонари и гранитные бордюры, когда его экипаж заносило на скользкой мощеной улице.
Им владели гнев и отчаяние. Он подвинулся на сиденье, и браслет впился ему в ногу.
Финни.
Его сердце учащенно забилось при мысли о ней… об этой незнакомке, которая уже дважды врывалась в его жизнь. Ему захотелось увидеть ее. Посмотреть ей в глаза. Возможно, тогда он поймет, почему не может избавиться от мыслей о ней.
Однако он тут же подумал, что его хотят заманить в ловушку. Он живо представил себе, как Финни посылает записку с наспех придуманной причиной, лишь бы увидеться с ним. Кроме того, его мать настояла, чтобы он сам отвез ей браслет. Конечно, Эммелина упомянула про все семейство Уинслет, особо не выделяя Финни, но Мэтью уже понял тактику матери. Сначала она потребовала, чтобы он присутствовал на званом обеде, теперь – чтобы вернул браслет.
