— Да, леди, поторапливайтесь-ка, — раздался за ее спиной сердитый мужской голос. — Не стоять же нам здесь весь день.
Щеки Софи пылали от унижения; она смотрела на товар, лежащий на прилавке.
— Сколько все это стоит? — спросила она наконец.
— Доллар пятьдесят центов.
Доллар пятьдесят центов! Кто бы мог предположить, что продукты такие дорогие? Она посмотрела на банку со своим любимым печеньем — зачем тратить время на выпечку, когда можно пойти и купить? — и на банку с сардинами. Ведь не икру же она покупает!
Она достала кошелек, надеясь, что у нее окажется больше денег, чем она думает. Порылась пальцами в мелочи. Жалкие тридцать пять центов.
С деревянной улыбкой она протянула руку и отодвинула банку с консервированными персиками.
— Ну, и сколько это стоит теперь? — В очереди кто-то тяжело вздохнул. Продавец поднял глаза к потолку с видом полного отчаяния.
— Доллар двадцать пять центов. — Застенчиво пожав плечами, она отодвинула жестянку с сардинами.
— А теперь сколько?
Какая-то женщина топнула ногой.
— Если бы вы не покупали нарядных платьев с перьями и шляпки с птичками, у вас хватало бы денег на продукты.
— Черт побери, да откажитесь вы от этого дорогого печенья, тогда и сможете купить что-нибудь! — гаркнула другая женщина.
Софи резко повернулась к тем, кто высказывал свое недовольство, и хотела что-то сказать. Но так и не смогла вымолвить ни слова, увидев Грейсона. Он со смущенным видом стоял позади всех.
— Есть какие-то затруднения? — спросил он, шагнув вперед.
— Нет, никаких затруднений, — быстро ответила она и повернулась к продавцу. Будь что будет. Она наклонилась к нему и в отчаянии прошептала: — Пожалуйста, упакуйте мне товара на тридцать пять центов, и поторопитесь.
Грейсон пробирался к прилавку.
— Эй, мистер, здесь очередь!
Грейсон обернулся к женщине и улыбнулся ей улыбкой, которая могла бы смягчить самое суровое сердце. Софи очень хорошо помнила эту улыбку, от часто пользовался ею, когда они были детьми, чтобы выбираться из всяких затруднительных положений.
И вот теперь он обрушил на женщину весь запас своего обаяния.
— Я знаю, что здесь очередь, мадам, и мне в голову бы не пришло нарушить ее. Но если вы не возражаете, я бы вмешался в эту… ситуацию, чтобы мы все могли поскорее вернуться к своим делам.
Ситуацию.
Щеки у Софи вспыхнули еще ярче. Но тут она увидела, что та женщина, которая только что чертыхалась по ее адресу, чуть не упала в обморок прямо на пол лавки. Тут уж Софи не выдержала. Она круто повернулась к продавцу.
— Я передумала, мне не нужны никакие продукты! — И, щелкнув замочком кошелька, она сунула его в ридикюль и повернулась к выходу.
— Прекрасно, — хмыкнул продавец, — и больше не утруждайте себя визитами к нам.
Но Софи не удалось уйти далеко — едва она сделала два шага к двери, как дорогу ей преградил Грейсон. Он взял ее за руку, подвел к прилавку и приказал упаковать все продукты, которые она заказывала.
Затем небрежным жестом он вынул, из кармана пятидолларовую золотую монету и повернулся к ухмыляющемуся продавцу. Тот широко раскрыл глаза, и его язвительная ухмылка растворилась в нагретом воздухе.
— Вот вам деньги, — отчеканил Грейсон. — Странно, что к вам вообще кто-то приходит за покупками, если учесть, как грубо вы обращаетесь с покупателями. Пожалуй, я поговорю с мистером Слоуном.
Продавец что-то испуганно залепетал, неловко открыл книгу записей и стал искать сдачу.
— Вы ни с кем не будете разговаривать! — выпалила Софи, отодвигая покупки, придвинутые Грейсоном. — Я сама заплачу.
Грейсон впился в нее мрачным взглядом.
— Почему вы так упрямитесь?
Они уставились друг на друга, и никто не желал уступать.
— Я уже не ребенок, Грейсон, — тихо проговорила она. — Мне не нужно, чтобы меня спасали.
Во взгляде Грейсона мелькнула растерянность.
— А что, если мне нужно, чтобы вы спасли меня? У нее перехватило дыхание.
— Господи, мы что, целый день будем здесь стоять? — Они очнулись и посмотрели на людей, стоящих в очереди. И прежде чем кто-то успел произнести хоть слово, Грейсон бросил покупки в коробку, прижал ее к бедру, обнял Софи за талию и подтолкнул к двери.
— Эй, а как же сдача? — окликнул его продавец.
— Возьмите себе, — отмахнулся Грейсон. Они вышли на прохладный воздух; Грейсон шел так быстро, что казалось, он спешит на пожар.
— Остановитесь, пожалуйста! — попросила, задыхаясь, Софи.
Но он шел, не замедляя шага и держа коробку под мышкой. Он был ошеломлен тем, что произнес такие слова вслух. Да еще в магазине. Да еще в присутствии Софи.
Вскоре Софи нагнала его и пошла рядом.
— Что вы имели в виду под словами «спасти вас»?
Он посмотрел на нее с насмешкой, хотя ему вовсе не было смешно.
— Я пошутил.
— Сомневаюсь.
Он пожал плечами, продолжая быстро идти вперед.
— Грейсон, поговорите со мной… — Теперь вам захотелось поговорить, потому что речь идет обо мне, а не о вас.
Она лукаво улыбнулась и стала похожа на бесенка.
— Я никогда и не притворялась справедливой.
— Вы меня на этом и поймали.
— Значит, вы не хотите ответить на мой вопрос? — продолжала она.
— Нет, не хочу.
— Ну тогда, — проворчала она, — мне ничего не остается, кроме как перейти к другим темам и поблагодарить вас за то, что вы оплатили мои покупки. — Улыбка ее растаяла, как снег под весенним солнцем.
— Сделайте милость.
— Я могла бы заплатить сама.
Он посмотрел на нее, подняв брови.
— Могла бы, — не унималась она.
Грейсон сошел с тротуара, уступая дорогу двум леди, идущим навстречу. Он прикоснулся кончиками пальцев к шляпе и кивнул, а леди улыбнулись и что-то проворковали в ответ.
Софи тяжело вздохнула и закатила глаза.
Он рассмеялся и искоса взглянул на нее.
— Ревнуете?
— Ни в коем случае.
— Вы всегда ревновали, когда я общался с другими женщинами.
Она быстро взглянула на него.
— Мне было восемь лет. — Он понимающе кивнул:
— Верно.
— И я была дурочкой.
— Вы? Никогда.
— Была, и мы с вами знали, что это так. Но с тех пор я немного изменилась.
