Не найдя на двери молотка, он постучал:
– Добрый день, Гастингс!
– Добрый день. – Гастингс стоял в дверях, не пропуская его.
– На этот раз я приглашен, – пробормотал Стивен, удивляясь, что ставит себя в столь унизительное положение.
– Да-да, на пироги! – Гастингс жестом пригласил Стивена войти. – Вы найдете миссис Брэкстон на кухне.
Он и в самом деле нашел ее не в столовой, не в гостиной, а на кухне. Адам и все остальные сидели за длинным деревянным столом, весело болтая и смеясь. Все они чувствовали себя как дома.
– Все-таки пришли, Стивен! – В руках Белл держала небольшой кухонный нож, а глаза ее так и светились от удовольствия. – Для вас я испекла отдельный пирог.
Стивен стоял неподвижно. Ему вдруг вспомнилась мать. С ножом в руке, весело смеясь, она кружилась по кухне, где атмосфера была напоена запахами еды, кофе и счастья. Точно такая же атмосфера царила здесь сейчас.
Он посмотрел на Белл, которая покрывала глазурью пирог на кухонном столе. Ее волосы были взлохмачены, присыпаны мукой. И он почему-то подумал, что и в старости она будет выглядеть такой же прелестной.
Стараясь избавиться от опасных мыслей, он стал разглядывать ее одежду. Все на ней сидело как-то вкривь и вкось. «Умеет ли она вообще одеваться прилично?» – подумал он. Обсыпанное мукой платье выглядело неплохо, но Белл как назло приколола к груди большой яркий желтый цветок. Ни дать ни взять подсолнух, мелькнуло у него в голове.
– Вам нравится?
Стивен вздрогнул от неожиданности. Оказалось, она повернулась к нему и протягивает тарелку.
– Пирог? – спросил он.
– Нет, цветок. Мое маленькое солнце, сияющее в разгар зимы.
– Интересная… идея, – уклончиво ответил Стивен.
– Мы все понимаем, что это значит, – сказала Белл, смеясь. – Мой цветок вам не понравился. Ну не беда. Возьмите пирог.
Едва Стивен взглянул на тарелку, как его глаза широко раскрылись. Он обвел быстрым взглядом тарелки остальных. На них лежали пироги какой-то странной формы. «Да это же птицы!» – догадался он, хотя лапки и хвосты у них уже съедены.
– Я испекла эти пироги в честь нашей встречи. Ведь мы встретились в ресторане, который называется «Снегирь».
Пирог и в самом деле был вылеплен в виде снегиря, однако все цвета разительно отличались от естественных.
– Нравится?
Судя по ее тону чувствовалось, что его оценка пирога гораздо важнее для нее, чем оценка цветка. Пироги в виде птиц. В этом есть что-то странное. Может быть, она и впрямь безумна? И то, что его влечет к ней, тоже безумие?
И как мог он подумать, что есть какое-то сходство между его матерью и этой обсыпанной мукой женщиной с волосами, как у Медузы? Его мать была всегда опрятна, хорошо причесана и безукоризненно одета. И тут Стивен вновь представил весело кружащуюся мать. Голова у него пошла кругом. Господи Иисусе, эта Белл сводит его с ума!
Так и не взяв тарелки, не произнеся ни слова, Стивен повернулся и вышел.
Белл проводила его взглядом, ненавидя себя за то, что расстроилась. А ведь у нее нет времени на посторонние развлечения, тем более с таким человеком, как Стивен Сент-Джеймс, который может расстроить все ее планы. Эпизод со снегирем – достаточно убедительное тому доказательство.
Как бы то ни было, скоро должен приехать отец. И она отправится вместе с ним путешествовать по белу свету. Конечно, он захочет показать ей все места, где побывал сам: Африку, Гималаи, Испанию и Францию. А когда вернутся, они поселятся в доме на Арлингтон-стрит, который воплотит в себе не только все ее мечты, но и мечты отца.
– Очень жаль, что так получилось, – сказал Адам, прерывая ее размышления, тогда как все остальные стали выходить из кухни, словно уход Стивена означал, что чаепитие закончилось.
Белл, однако, обрадовалась, что они ее покидают. Она вдруг обессилела, потеряла всякое желание болтать и наслаждаться своими пирогами. Ей даже захотелось, чтобы и Адам присоединился к своим друзьям.
– С вами все в порядке? – спросил он. Белл резко повернулась к нему:
– Разумеется.
– Вы питаете к Стивену теплые чувства?
– Почему вы так думаете?
– Не знаю. Наверное, потому, что вы смотрите на него как-то по-особенному.
– Думаю, это результат несварения желудка. Почему вы считаете, что я к вам не питаю теплых чувств?
Адам нежно улыбнулся:
– Если так, то выходите за меня замуж.
– Боже правый, какая чудная пара из нас получится! Думаю, если мы будем действовать заодно, то взбудоражим все это болото.
– Дорогая Белл, мне так нравится ваше чувство юмора. Я думаю, мы хорошо поладим.
– Уж не знаю, есть ли у меня чувство юмора, но я не намерена выходить замуж ни за вас, ни за кого-либо другого.
– Стало быть, у нас с вами одинаковое отношение к брачным узам. – При этих словах улыбка Адама потускнела. – Но я думаю, что в конце концов ни вам, ни мне их не избежать.
– Говорите за себя. Я уже была замужем. – Его слова застигли Белл врасплох. Но она тут же оправилась: – Мне, во всяком случае, незачем выходить замуж снова.
Если Адам и почувствовал какую-то неловкость, то ничем не выдал своего смущения. Он только рассмеялся:
– Потому что старый козел оставил вам мешок денег?
– Да, верно. И вам следует сделать то же самое. Жениться на богатой невесте. Например, на Клариссе Уэбстер, с которой я вас видела на днях.
Адам скривил губы:
– Пожалуйста, Белл, не продолжайте. Еще слишком рано для подобных разговоров.
– Она вам не нравится?
– Вы уклоняетесь от темы.
– Какой темы?
– Мы говорили о Стивене. Белл застонала.
– Я уверен, что вы питаете к нему какие-то чувства.
– Единственное чувство, которое я к нему питаю, это раздражение и еще раз раздражение. В жизни не видела человека с таким скверным характером, такого надменного! Чтобы общаться с ним, надо иметь терпение святого, а уж я-то не святая.
Сжав губы, Адам пристально посмотрел на нее:
– Не судите о нем строго. С юношеских лет ему пришлось нести тяжелое бремя ответственности, хотя он никогда и не говорит об этом.
– Потому что ваши родители погибли, когда вы были детьми?
– Он вам об этом рассказывал?
– Да. Вы удивлены?
– Удивлен. Стивен редко вспоминает о нашем прошлом, даже со мной.
– Он рассказал мне очень мало. Скорее всего был слишком зол и не хотел распространяться.
– А он рассказал вам, как после смерти родителей взвалил на себя все обязанности отца? Мне было двенадцать, и какой-то дальний родственник пытался забрать меня к себе. Ради денег, разумеется. Я уже тогда это понимал.
