– Я начинаю видеть…
– Что? – взволнованно спросила Лили и подалась вперед. Ее многочисленные браслеты и ожерелья звякнули, коснувшись деревянного стола. – Что вы видите, мадам Полли?
– Тебя. Я вижу тебя.
– Дьявол! – пробормотал Морган. И когда только Лили Блэкмор перестанет удивлять его? Цыганка! Прямо здесь, в кухне. И судя по реакции маленьких Блэкморов, эта женщина бывала здесь уже не раз.
– Да, – продолжила цыганка, и в голосе ее сплелись волнение и ужас. – Теперь я очень ясно вижу тебя.
– А что еще? Что еще вы видите?
– М-м… может, это твои родители?
Лили тяжело дышала от охватившего ее волнения. Мадам Полли бросила на нее быстрый взгляд.
– Да, – добавила она более уверенно, снова посмотрев на стеклянный кувшин с водой, стоявший перед ней на столе. – О да, я очень хорошо их вижу.
– Моих родителей? – с надеждой уточнила Лили. Морган едва не застонал от раздражения, но он забыл о своем недовольстве, когда увидел глаза Лили. В них была печаль. Отчаяние. И беспредельное одиночество.
– Да, твоих родителей. Они благодарны, достойнейшей мадам Полли за то, что она вызвала их души из другого мира.
Прочистив горло, Морган обратился к цыганке:
– А как звали матушку мисс, Блэкмор? – Он говорил довольно резко в зловещей тишине кухни, желая показать всем, что сидевшая рядом с ними женщина – мошенница. Но при этом он ни за что не хотел бы признаться даже себе, что единственная цель его вопроса – заставить исчезнуть грусть, которую он заметил в прекрасных глазах Лили.
– О, – выдохнула Лили, – а разве вы можете отвечать на подобные вопросы?
Мадам Полли бросила на Моргана осуждающий взгляд, он же лишь пожал плечами и вопросительно приподнял бровь.
– Конечно, – ответила цыганка с оскорбленным видом. – Дайте-ка мне посмотреть. Ее имя начиналось с буквы… «В».
– С буквы «В»? – скептически переспросила Лили.
– Ах нет-нет! – быстро спохватилась женщина. – Буква более округлая.
– Да! – Девушка удовлетворенно рассмеялась. Цыганка вновь обрела уверенность:
– Это «Ю». Я начинаю видеть букву «Ю».
– «Ю»? – насмешливо спросил Морган. – И какое же, интересно, имя начинается с этой буквы?
– Ювгения, – с важным видом ответила мадам Полли. Морган, из последних сил сохраняя спокойствие, заметил:
– Может быть, в будущем вам это пригодится, если вы узнаете, что имя Евгения начинается с буквы «Е».
Мадам, нахмурившись, снова уставилась на сосуд с водой. Через некоторое время она сказала:
– Я вижу букву «Б».
– Ну, это уже ближе, – ответила Лили и с досадой прикусила нижнюю губу.
– Нет, это «Д», – на этот раз твердо заявила цыганка.
– Да! – взволнованно воскликнула Лили. – Это действительно «Д»!
– О милостивый Боже! – не выдержав, взорвался Морган. – Ну как можно быть такой наивной! Да она же просто перебирает все буквы алфавита!
Все сидевшие за столом обернулись и с осуждением уставились на Моргана. Но он и не думал сдаваться:
– Спросите ее о чем-то более определенном. Пусть она скажет, как зовут вашу матушку, черт, я имел в виду, как ее звали!
Лили сдвинула брови, и между ними пролегла морщинка.
– Возможно, вы правы. – И девушка повернулась к мадам Полли с извиняющимся и одновременно вопросительным видом.
Мадам Полли, однако, была проницательной и мудрой женщиной, как успел заметить Морган. Она быстро поднялась из-за стола.
– Я не могу говорить с умершими в то время, когда в комнате витает дух сомнения. Он напоминает мне черный дым зла, ненависти и презрения! – закричала с негодованием цыганка. – Он мешает мне видеть! И во всем этом виноват ты! – Трясущимся от гнева пальцем она указала на Моргана.
Ее игра была настолько убедительна, что Морган, будь он просто сторонним наблюдателем, наверное, зааплодировал бы этой великолепной актрисе. Но черт возьми, он ведь и был сторонним наблюдателем! И ему нет никакого дела до того, что здесь происходит, раздраженно напомнил он себе.
– Морган! – осуждающе проворчали все остальные и вновь повернулись к столу.
– Пожалуйста, мадам Полли, – воскликнула Кэсси, – попробуйте еще раз! Мистер Элиот не скажет больше ни слова.
Морган поднял вверх руки, словно шутливо признавая поражение:
– Да, я буду нем как рыба.
– Нет, – отказалась цыганка с драматическим пафосом. – Слишком поздно. Мне пора идти.
Никакие уговоры остаться на мадам Полли не подействовали, и, получив от Лили деньги, она ушла, громко хлопнув дверью.
– Вот видите, что вы наделали! – упрекнула Моргана Лили.
– Я? – притворно удивился Морган. – Ив чем же это я провинился?
– Вы оскорбили мадам Полли.
– Мадам Полли? – переспросил он и нахмурился, начиная терять терпение. – Вы, должно быть, имеете в виду ту женщину, которая ушла из-за заполнившего кухню «черного дыма зла, ненависти и презрения»? Вы говорите о ней? – Он произнес эти слова, как и цыганка, с тем же выражением наигранного негодования, чем немедленно заслужил одобрительный смех Роберта и Пенелопы.
Но на Лили его актерские способности явно не произвели никакого впечатления.
– Она хотела что-то сказать о моих родителях!
– Да она же просто врала вам!
– Нет! Мадам Полли не мошенница! Она действительно обладает даром ясновидения.
– Ну, тогда я – король Англии. Она заурядная шарлатанка, таких я в своей жизни повидал немало.
– Нет!
– Хорошо, можете со мной не соглашаться. Можете даже отдать ей все ваши деньги. Мне все равно. Кстати, еще не поздно броситься за ней вдогонку. А еще лучше – заплатите мне, я сам вызову души ваших покойных родителей или еще чьи-нибудь, с кем вам захочется поболтать.
– А вы и вправду можете это сделать, мистер Элиот? – спросила Кэсси с благоговейным страхом.
Морган скорчил смешную гримасу и опустил голову.
– Нет, Кэсси. Не могу. Но и мадам Полли тоже не может.
После его слов на лице Роберта появилось удовлетворение. Казалось, он хотел сказать всем: «Ну, что я вам говорил?» А Пенелопа и Кэсси надулись – так они пытались скрыть свое разочарование. Даже Марки и Жожо пришли в дурное расположение духа.
Но уже через несколько минут дети забыли о мадам Полли и занялись своими делами наверху, а Марки и Жожо удалились в свои комнаты.
Лили резко отодвинула стул от стола и собралась, всем своим видом демонстрируя возмущение поступком Моргана, последовать за племянником и племянницами. Однако в следующее мгновение она обнаружила, что попала в очередную ловушку, подстроенную этим человеком. Он преградил ей путь, с нарочитой небрежностью облокотившись о кухонную стойку. Конечно, она могла бы пройти, если бы попросила его сделать шаг в сторону. Еще можно было бы попробовать проскользнуть в узкое пространство между ним и столом. При мысли об этом ее сердце взволнованно затрепетало.
