— Очень хорошо, — изрек он. — Тебе понравился Дамаск?
— Даже не знаю, что и сказать. Я не успела изучить город.
— А какое впечатление на тебя произвел Мустафа?
— Я никогда не завтракала с международным террористом.
Константин рассмеялся и посмотрел на нее.
— Не стоит сводить все к профессии. Каждый зарабатывает на жизнь так, как хочет и так, как может.
— Да, но… иногда эти люди убивают невинных людей. Мне не нравится об этом думать.
— Ты веришь в то, что на свете существуют невинные люди?
— Я верю в то, что у всех людей есть право на жизнь. И никто не должен решать, кому умирать, а кому оставаться в живых. Этоаморально.
Константин снова взял со стола пачку сигарет, но открывать ее не спешил.
— А что ты думаешь о тех людях, которые могут помочь другим, но ничего не предпринимают? Это не аморально? Не аморально ли молчать и бездействовать, когда ты можешь что-то сказать или сделать? В этом мире много людей, которые заслуживают смерти, но они живы. Это тоже, на твой взгляд, не аморально?
Лия опустила голову.
— Не понимаю, как ты можешь такое говорить, — сказала она. — Они ведь тоже люди, у них есть дом, семья, дети, наконец. Ты понимаешь, что иногда они делают это потому, что у них нет другого выбора?
— Выбор есть всегда. — Константин сделал предостерегающий жест. — Давай закроем эту тему, Лия. Она мне не нравится.
— Мне тоже не нравится эта тема. И мне противно думать о том, что я имею к этому какое-то отношение. И я, и ты, и все остальные, кто с нами работает.
— Я всего лишь аналитик. — Константин кивнул на конверт. — Моя работа заключается в том, чтобы прогнозировать и делать выводы. Я делаю свою работу, а то, что с результатами моей работы делают другие, меня не касается. Угощайся, — сказал он, предлагая своей гостье сигареты.
Лия закурила и посмотрела на большие настенные часы.
— И все же я не понимаю, — сказала она. — Разве ты не осознаешь, что эта информация покупается за человеческие жизни?
Константин сцепил пальцы и посмотрел на нее.
— Я делаю то, что должен делать, — сказал он холодно. — Для того чтобы заниматься этой работой, у меня есть причины. В том числе, личные. А теперь давай поставим точку. До того, как я разозлюсь.
Услышав негромкий звон, Лия обернулась. Вошедшая в гостиную Берта держала в руках крошечный серебряный колокольчик.
— Ужин готов, — сообщила она. — Прошу к столу.
Стол был накрыт на две персоны, но еды для двух человек было многовато. Хотя надо было отдать должное Берте — приготовленное ею выглядело очень аппетитно, и даже не голодный человек не удержался бы от соблазна перекусить. Сервировку нельзя было назвать праздничной, и Лия сделала вывод, что хозяин дома имеет привычку ужинать вот так, за аккуратно накрытым столом.
— Я подумала накрыть стол на веранде, — сказала Берта, поставив на стол корзинку с хлебом. — Сегодня ее наконец-то застеклили.
— Там холодно, — ответил Константин. — Что за глупая идея — ужинать на веранде зимой?
— Просто я вспомнила, что вы с госпожой…
Константин поднял голову, и Берта запнулась.
— Вы не находите, что в данной ситуации говорить об этом неуместно? — заметил он сдержанным тоном, в котором можно было уловить нотки раздражения.
Берта вздохнула и опустила голову.
— Надеюсь, эти идиоты не потоптали газон, — переменил тему Константин.
— О ком вы говорите, сэр? — не поняла экономка.
— Те, которые стеклили веранду. — Он перевел взгляд на стол и принялся изучать разложенные столовые приборы. — Вы можете идти спать. Со стола я уберу сам. И не будите меня завтра, сделайте одолжение.
Когда опечаленная экономка удалилась, Константин взял вино.
— Твое здоровье, дорогая. Не так часто ко мне приходят такие важные гости.
Лия не могла отделаться от ощущения, что она играет роль в красивом фильме — настолько нереальным ей казалось происходящее. Ее родители, люди не богатые, редко баловали своих детей совместными трапезами. Столовое серебро, свечи и вино казались ей если не дикостью, то чем-то из другого мира. Лия пару раз даже поймала себя на мысли о том, что не умеет пользоваться рыбным ножом и понятия не имеет об очередности блюд.
Константин, в отличие от нее, с рыбным ножом управлялся мастерски. Выбор очередности блюд он молчаливо оставил своей гостье, и она, чуть поколебавшись, начала с рыбы.
— Ты всегда так ужинаешь? — спросила Лия, подняв глаза.
— Да. Не люблю торопиться во время еды. Это производит плохое впечатление. Вкусно?
— Да, очень, — поспешила похвалить Лия. — Я не подозревала, что так голодна…
— Угощайся. А после ужина будет небольшой сюрприз.
— Сюрприз? — улыбнулась она. — Надеюсь, он не увлечет меня надолго.
Константин в очередной раз наполнил бокалы.
— Я отвезу тебя домой, если ты припозднишься. Со своей стороны могу пообещать — силой я тебя удерживать не буду.
Лия рассмеялась.
— А ты представляешь, что подумает Йосеф, когда увидит нас вместе?
— Во-первых, я бы не сказал, что это меня волнует, — заметил Константин, отставляя в сторону тарелку из-под первого. — Во-вторых, что он должен подумать? Я решил подвезти свою сотрудницу из аэропорта в поздний час.
— Я могу рассказать ему про ужин и сюрприз?
— Разумеется, можешь. Но стоит ли?
Лия прикусила нижнюю губу и замолчала.
— Неужели Йосеф так ревнив? — продолжил Константин, наливая себе стакан воды. — Он производит впечатление уравновешенного и спокойного человека, судя по твоим рассказам. Хотя… в тихом омуте водятся черти.
— Ты думаешь, что знаешь его лучше, чем я?
— Нет. Я просто читаю людей.
Лия пригубила вино и вернула бокал на деревянную подставку.
— А что можно прочитать… по мне?
— Ты предсказуема, Лия. — Константин и взял со стола салфетку. — Почему тебя интересует чужое мнение?
— А тебя оно не интересует?
Константин снова рассмеялся, и Лия подумала, что вино начинает действовать на них обоих.
— Нет. А должно?
— Мне бы хотелось услышать, что ты думаешь обо мне. Если мы ужинаем вместе, можно поговорить на… более интересные темы, кроме работы и моего мужа.
— Я отвечу сразу же после того, как разолью суп. С твоего позволения.
Суп Константин разливал с ловкостью опытного официанта. Лия чувствовала приятную легкость в голове и согревающую тяжесть в желудке и думала о том, что не против сюрприза. В невинности этого сюрприза она сомневалась, но это не влияло на ход ее мыслей.
