— Разумеется. — Константин поспешно поднялся и поцеловал ей руку. — Ты отлично выглядишь.
— Могу ответить тебе тем же. Лилах, надеюсь, наш гость не скучал?
— В моем обществе скучать невозможно. Мы говорили на серьезные темы, и я дала нашему гостю важные указания.
Нурит присела рядом с дочерью.
— Надеюсь, указания достигли адресата? — спросила она.
— Я тоже на это надеюсь, — ответила Лилах, красноречиво посмотрев на Константина.
— Иначе быть не могло, — кивнул тот, соглашаясь.
Очередной звонок в дверь заставил Лилах подняться.
— Это ко мне, — сказала она и отправилась открывать.
Доктор Мейер в очередной раз оглядела Константина, воспользовавшись свободной минутой.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Неужели я так плохо выгляжу?
— Тебе надо хорошенько отдохнуть. Или, по крайней мере, выспаться.
В подтверждение ее слов собеседник зевнул, тактично прикрыв рот ладонью.
— Увы, такой роскоши я себе позволить не могу. По крайней мере, пока.
— Именно об этом мы с тобой поговорим за ужином. То есть, не только об этом, но и об этом тоже.
— Я заинтригован. Не хочу показаться хамом, но мне не терпится сесть за стол.
В гостиной появилась Лилах. Она вела за собой высокого молодого человека в темном плаще.
— Знакомьтесь, — сказала она по-английски. — Это Нурит, моя мама. Это Константин, ее коллега. А это, — она положила руку на плечо молодого человека, — Андре. Мой друг.
Нурит кивнула в знак приветствия и улыбнулась новому знакомому. Константин поднялся и пожал ему руку.
— Очень приятно, Андре. Вы художник?
— Да, — недоуменно ответил молодой человек.
— У вас чувствительные пальцы. Я подумал, что вы музыкант, но для музыканта у вас слишком тонкие кисти.
— Когда-то я играл на скрипке. Но с музыкой у меня не сложилось.
— Вы любите Вебера?
— Не очень, — признался Андре. — Я бы лучше сходил на что-то более классическое. Но время от времени мне хочется отдохнуть от работы. Дело в том, что я театральный актер.
— Что же, не всем молодым людям быть офицерами, врачами и экономистами.
— Он учится на моем факультете, только на пятом курсе, — пояснила Лилах и взяла Андре под руку. — Вообще-то, мы опаздываем. Я люблю приходить раньше.
— Надеюсь, эта любовь распространяется и на возвращение домой.
Лилах бросила на Константина испепеляющий взгляд.
— Конечно, папочка, — ответила она, перейдя на иврит.
Доктор Мейер поднялась, расправив платье.
— Она чудесная девочка, правда? — обратилась она к гостю.
— Она растет на глазах. Если бы я был на твоем месте, меня бы это пугало.
— Пока мы не сели за стол, я хочу тебе кое-что показать.
Нурит провела гостя в большую просторную комнату, которая располагалась под лестницей.
— Я дочитал всю принесенную тобой литературу, — сообщил хозяйке дома Константин, когда они вошли в ее мастерскую. — Правда, мои выписки в полном беспорядке. Мне нужно их разобрать. Вопросы у меня появятся только после того, как я наведу порядок.
— Никак не могу привыкнуть, что ты читаешь с такой скоростью, — покачала головой Нурит. — Я могла бы усомниться в том, что ты что-то усваиваешь, но выписки! Нет, тебе нужно было стать врачом. Подумать только — какой интеллект служил бы людям! Добром, — добавила она после короткой паузы.
— Может быть. Но время назад уже не повернешь.
Нурит включила свет и подождала, пока загорятся все лампы под потолком.
— Здесь беспорядок, — удрученно сказала она.
— Мне кажется, в мастерской по определению не может быть порядка. Я часто разбрасываю рисунки по столу, когда над чем-то работаю. Это часть творческого процесса.
— Взгляни.
Гость прошел, аккуратно огибая стоявшие на полу скульптуры и с любопытством разглядывая висевшие на стенах наброски.
Доктор Мейер остановилась рядом с еще не готовой скульптурой. Она изображала девушку в накинутом на плечи плаще. Девушка сидела, преклонив колени и приложив сложенные руки к груди. Ее глаза были подняты к потолку — создавалось впечатление, что девушка либо мечтает, либо собирается произнести молитву. Скульптура выглядела настолько живой, что, как казалось, девушка в любой момент могла подняться, встряхнуть волосами и стыдливо запахнуть плащ, улыбнувшись гостям мастерской.
— Фантастика, — прокомментировал Константин, оглядев скульптуру. — Но ей чего-то не хватает. Венца.
— Венца? — переспросила Нурит.
— Да. Тернового. Это бы дополнило образ.
Доктор Мейер осмотрела скульптуру, задумавшись.
— Это идея, — сказала она. — Значит, тебе понравилось?
— Конечно. Она будто живая… Впрочем, — оборвал он себя, — я думаю, что ты уже привыкла к этому комплименту.
— К комплиментам привыкать опасно, — улыбнулась Нурит. — Надеюсь, я закончу ее через неделю. Ты хочешь забрать ее себе?
— Да. — Константин до сих пор разглядывал скульптуру. — Как это у тебя получается? Иногда я смотрю на твои работы, и мне кажется, что каждый раз какая-то часть скульптуры остается у меня внутри.
Доктор Мейер накрыла скульптуру тканью и улыбнулась.
— Ты знаешь легенду о сороконожке? — спросила она — Когда-то сороконожка танцевала, а у нее спросили: «Как ты управляешься с таким количеством ног?». Сороконожка задумалась и тут же запнулась. То же самое и с искусством. Ты рисуешь так, что у людей захватывает дух при взгляде на твои картины. Вот и скульптура. Никто из нас не может сказать, как именно мы это делаем.
… Больше всего на свете доктор Мейер не любила готовить. Но ее экономка попросила неделю отпуска, и Нурит пришлось приготовить ужин самой. Получилось неплохо, и Константин по достоинству оценил старания хозяйки.
— На днях я беседовала с господином директором, — сказала доктор Мейер, когда курица была доедена, и на столе появился суп. — У нас был серьезный разговор о вас, капитан.
— Обо мне? — отозвался Константин, откладывая ложку и наполняя бокалы вином. — Это интересно.
— Господин директор сказал мне, что доволен твоей работой. Ему предстояло принять трудное решение: он размышлял и взвешивал все «за» и «против» почти два месяца. Вчера господин директор сообщил мне свое решение. Он решил назначить тебя руководителем отдела по ведению допросов. Это решение вступит в силу после того, как господин директор вернется из командировки. То есть, через неделю.
