— Почему ты не отключил телефон? — спросила она.
— Это рабочий телефон, дорогая. Мне могут позвонить в любое время.
— Что же, ты — президент или премьер-министр? — Она обиженно поджала губы и снова вернулась к изучению панорамы.
Номер капитана Землянских на определителе Боаза удивил. Что могло понадобиться ему в начале первого ночи, тем более что завтра пятница — нерабочий день?
— Слушаю, — ответил Боаз, стараясь говорить как можно менее сердито.
— Здравствуй, — отозвался Константин на том конце провода. — Надеюсь, я не отвлек тебя от важных дел?
— Ты быстро делаешь выводы, а поэтому можешь додуматься сам. Не ты ли несколько часов назад лично вручил мне ключи от своей квартиры?
— Прошу прощения, если нарушил вашу романтическую идиллию. — В голосе Константина звучал откровенный сарказм — такой, на который был способен только он — и Боаз знал, чем он объясняется. — Я бы мог сказать, что мне звонила твоя жена и жаловалась на то, что у тебя отключен телефон, а ей важно тебя услышать, но я не буду этого делать. А поэтому я скажу, что мне важно тебя услышать. И увидеть тоже.
— Это не может подождать до завтра?
— Завтра я уезжаю, вернусь только в субботу под вечер.
Боаз посмотрел на Симону, которая по-прежнему изучала город.
— Неужели это что-то настолько важное? — спросил он обреченно.
— Я приеду примерно через час. Этого вам хватит для того, чтобы достойно завершить вечер любви?
Боаз поморщился и даже отвел от уха телефонную трубку. Симона уже не изучала город. Она пристально смотрела на него, скрестив руки на груди.
— Ты перегибаешь палку. Думаю, ты это понимаешь.
— Нет. Но я хорошо понимаю, как сейчас себя чувствует твоя жена.
Разозлившийся Боаз хотел сказать еще несколько фраз, но его собеседник отключил телефон.
— Борец за честь и справедливость, который сам спит с чужой женой! — прошипел он.
— Кто-то еще спит с чужой женой? — поинтересовалась Симона, подходя к столу. — Это что, такая мода среди мужчин? Никакой морали.
— Послушай, дорогая. Мне нужно будет уйти на пару часов. Ты не будешь скучать в одиночестве?
— Уйти? — подняла брови Симона. — Посреди ночи?
— У меня есть кое-какое дело. Но я скоро вернусь, обещаю.
— И по какому же делу ты уходишь в такой час?
— Это не важно. — В его голосе послышались холодные нотки, и Симона опустила голову. — Не надо устраивать мне допрос.
Симона взяла рюмку и обхватила ее ладонями.
— Допрос? Я просто пытаюсь узнать, куда мой мужчина…
— Мой? — переспросил Боаз. — Я не ослышался, ты сказала «мой мужчина»?
Она обреченно махнула рукой и сделала пару глотков коньяка.
— Я просто хотела узнать, куда ты можешь пойти в такой час. По каким делам.
Симона погладила его пальцы и с надеждой заглянула ему в глаза.
— Не злись, — продолжила она. — Но просто…
— Просто меня злит это глупое женское любопытство. А если я скажу тебе, куда я иду, это что-то изменит? — Он помолчал. — Интересно, когда-нибудь я найду женщину, которая не будет задавать мне лишних вопросов и стремиться узнать обо мне все, даже то, что ей знать не обязательно?
— Я больше не задам тебе ни одного лишнего вопроса, — пообещала Симона. Она поднялась, подошла к Боазу и села ему на колени, предусмотрительно отодвинув от края стола другую рюмку. — Ты ведь сам говорил, что мы редко видимся. Так почему мы до сих пор говорим о всякой ерунде? Ты, как мужчина, давно должен был прекратить эти разговоры.
Майор Толедано посмотрел на женщину снизу вверх.
— Да. Я всегда кому-то что-то должен. И это раздражает меня больше всего.
… Константин приехал через час с четвертью. Дверь открыла Симона. Отправившийся одеваться Боаз в последний момент решил принять душ.
— Добрый вечер, — поздоровался Константин.
— Добрая ночь, — в тон ему ответила Симона, всем своим видом демонстрируя, что пришел он не вовремя.
— Прошу прощения за поздний визит. Меня зовут Константин. Мы ведь, как мне кажется, не знакомы?
— Симона, — ответила она, с некоторым удивлением наблюдая за тем, как новый знакомый целует ей руку. — Боаз выйдет через несколько минут.
Константин остановился в поисках вешалки и, не найдя таковой, оставил плащ на одном из стульев.
— Надо же, — сказал он озадаченно. — Я три дня выбирал шторы для этой квартиры, а вешалку так и не купил.
— Ах, так это ваша квартира? — снова заговорила Симона, и легкая холодность в ее голосе сменилась заинтересованностью. — Наконец-то мы с вами познакомились! Пожалуйста, не стойте на пороге.
Гость занял одно из кресел — то самое, в котором до этого сидел Боаз. Симона разместилась напротив. Константин молчал с минуту, после чего внимательно — и довольно-таки откровенно, как показалось ей — оглядел ее, и она почувствовала, что краснеет.
— Рад знакомству. Я о вас наслышан.
— Правда? — смущенно спросила Симона. — Надеюсь, это только хорошее.
— Да, в основном, — ответил Константин немного высокомерно. — Впрочем, лично против вас я ничего плохого не имею. Для меня главное — чтобы вы тут чувствовали себя уютно. — Он улыбнулся. — Иначе я рискую прослыть плохим хозяином.
Симона рассмеялась.
— Все в порядке, — поспешила уверить его она. — Так хорошо я не чувствовала себя даже в пятизвездочных отелях!
— Признаться, меня обижает это сравнение. Я достаточно поездил по миру и хочу сказать вам, что половина пятизвездочных отелей выглядят такими пошлыми, будто это гарем обанкротившегося шейха.
— Простите, — поспешно извинилась Симона. — Я не хотела обидеть вас.
— Ничего страшного. В конце концов, это мои личные выводы. Судя по тому, как большинство посетителей восхищается этими отелями, ваш покорный слуга остался в меньшинстве. Я могу предложить вам выпить? Я за рулем, но вполне смогу позволить себе рюмку коньяка и не заставлять вас чувствовать себя неуютно. Я знаю, что женщины не любят пить в одиночестве.
Симона, согласно кивнув, достала еще одну рюмку.
— Боаз сказал мне, что вы живете под Иерусалимом, — сказала она. — А зачем вам квартира в Тель-Авиве?
— Изначально эта квартира была куплена для моей жены в качестве свадебного подарка. Чтобы у нее была возможность проводить тут вечера с подругами, например, устраивать чисто женские вечеринки ли что-то в этом роде. А спустя некоторое время она решила, что эта квартира нравится ей больше, чем мой дом, и решила тут остаться навсегда.
