Командовавший охраной егерский поручик, не выдержав медлительности мужиков-обозников, плюнул в сердцах на безопасность и приказал охране вывезти повозки из общего строя и гнать в Москву как можно быстрее.
Вскоре обоз остался далеко позади, зато впереди смелого поручика ждала разбойничья ватага, скрывавшаяся за придорожными деревьями.
Бой был смертельным. Молодой поручик успел застрелить двоих заросших косматыми бородами грабителей, а с третьим схватился на саблях. Он бы с ним справился, если бы главарь шайки — здоровенный, обрюзгший от беспробудного пьянства мужик, подкравшись сзади, не раскроил ему череп бандитской булавой. Вскоре и вся охрана оказалась перебитой, и разбойники, славя атамана, поворотили лошадей с дороги в лесную чащобу…
Как уж там делили добычу лиходеи, бог весть. Известно было одно: что не прошло и ста лет, как деревенские мальчишки из Торжокского уезда откопали разбойничий клад на заброшенном лесном кордоне, где когда-то скрывалась ватага знаменитого в тех местах атамана по кличке Хомут.
Мальчишки, разумеется, проболтались взрослым, а те, в свою очередь, прибрали драгоценный клад к рукам, что в понимании российских простолюдинов является синонимом слов “прогулять, пропить”…
Мазурин долго шел по следу орденов, но все они, кроме одного, затерялись. А вот знаки ордена Белого Орла, похоже, должны были оказаться у него.
Хранил знаки ордена некий еврей Финкельштейн, которому досталась сия награда в наследство от отца — Матвея Ароновича, державшего в Твери ювелирную лавку. Отец рассказывал Мойше, что драгоценный орден заложил ему какой-то дурной сиволапый мужик за “синенькую”, хотя стоила такая вещь куда как дороже.
К закромам Финкельштейна Мазурин нашел простую отмычку: предложил ювелиру “мильон” рублей. От такой суммы любой уважающий себя иудей никогда не откажется. Тем более что никто и никогда не предлагал Финкельштейну за орден больше. И все же он немного посомневался: стоит ли расставаться с отцовским наследством? Пришлось Мазурину припугнуть его тем, что он донесет на него в полицию, и за незаконное хранение царского ордена бедный Мойша отправится по этапу. В общем, орден перекочевал в его руки, а “мильона” Финкельштейн все еще дожидается…»
Хороший человек купец Матвей Автандилович Троицкий! Слову своему купеческому завсегда верен. Сказал, что не постоит за деньгами, — сколько пожелает Мазурин, столько и даст ему за орденскую коллекцию, — и точно, дал.
Теперь Мазурин — обеспеченный человек, хватит и ему, и его потомкам, если таковые появятся. Вот только выпутается из неприятной истории, связавшей его с группой старых знакомых, «червонных валетов», и заживет по-королевски. Первым делом поедет проведать, как там живет заграница. А дальше видно будет… Денег хватит на все!
Но вот и последнее слово присяжных заседателей. Все двенадцать признали Мазурина невиновным, что и требовалось доказать…
Булавин
…Наш медицинский «РАФик» выехал на узкую улицу под названием Большая Дмитровка и, задерживаясь на светофорах, покатил в сторону Страстного бульвара. Меня почему-то клонило в сон, так что водитель принялся теребить меня свободной рукой за плечо и рассказывать пошлые анекдоты, но они что-то плохо доходили до моего сознания, и я, стараясь быть вежливым, смеялся невпопад.
Знакомое лицо я подметил у пивного погребка на углу Столешникова переулка и тут же, вздрогнув, окончательно проснулся.
— Это же один из грабителей, которого я видел дважды. Первый раз на лестничной клетке у квартиры отставного генерала Пономарчука, а во второй раз этот тип вместе с подельником ограбил мою собственную квартиру…
— Что ты там бурчишь себе под нос? — не расслышал водитель.
— Это я про себя! Слушай, притормози возле магазина мехов. Я, кажется, знакомого встретил…
— Пожалуйста, мне нетрудно, — понимающе подмигнул мне водитель. — Небось, пивка хочешь употребить? Давай, до конца дежурства недолго осталось…
Я, не обращая внимания на его слова, вылез из кабины и уставился на знакомца, узнавая и не узнавая его. Он был сильно пьян. Какие-то типы помогли ему подняться из подвала пивной и теперь усаживали в остановленную черную «Волгу». Машина и пассажир удивительно не подходили друг другу, как не подошел бы черный смокинг к обтрепанным джинсам. Но хозяину «Волги» сунули приличную сумму, и он согласился доставить пассажира, куда тот пожелает.
Я подождал, пока приятели моего знакомца вернутся в пивную, а «Волга» проедет мимо нас, вскочил в кабину «РАФика» и сказал водителю:
— Следуй за черной «Волгой»!
— Зачем?
— Потом объясню!
Водитель не стал больше ни о чем спрашивать, а с места в карьер рванул за «Волгой». Догнав ее и пристроившись сзади, он скинул скорость и поехал не торопясь, повторяя маршрут ехавшего впереди водилы. Так мы выбрались на Страстной бульвар, свернули на Тверскую и вскоре оказались на Ленинградском проспекте.
Я заметил, что «Волга» свернула на улицу Расковой и въехала под арку жилого дома.
— Давай за ней! — опять приказал я.
Мы остановились у третьего подъезда, и я, выйдя из машины, стал наблюдать, как мой знакомец пытается преодолеть ступеньки первого подъезда. Наконец дверь парадной за ним захлопнулась, и я направился туда. «Волга» к тому времени уже уехала.
Войдя в подъезд девятиэтажки, я увидел, что лифт остановился на шестом этаже. Тогда я вскочил в грузовой лифт: хотелось посмотреть, в какую квартиру зайдет поднадзорный.
Он стоял, покачиваясь на нетвердых ногах, у квартиры 155. Увидев меня, попросил:
— Слушай, дрюг! Открой мне эту чертову дверь, а то я по-маленькому хочу…
Я взял ключ из его рук и открыл замок. Пробормотав: «Мы где-то встречались…», — «дрюг» умчался по своему неотложному делу.
Все ясно. Он меня тоже чуть было не признал. Захлопнув дверь, я побежал по лестнице вниз, думая о том, где поближе найти телефонный автомат, чтобы поведать следователю Стороженко об этой неожиданной встрече. Именно Стороженко вел дело о похищении орденов из моей квартиры…
Телегин
…Когда Пашка рассказал мне о своих приключениях в Ираке, у меня сразу же зародилась идея: а не попробовать ли в дальнейшем привлечь офицера иракской разведки Омара Тарика к нашей работе? Иметь такого человека в странах Ближнего Востока — золотая жила! Ладно, для начала посоветуемся с американским партнером, послушаем, что он скажет, а сделаем так, как нам будет нужно.
При очередной встрече с Джоном Джонсоном, в баре ресторана «Тройка», я выложил ему все о деятельности моего посланца в Ираке и о скрытом содействии ему старшего офицера контрразведки. Мое сообщение заставило американца призадуматься. Однако размышлял он недолго. Заказав «кровавую Мэри», сказал следующее:
— Об этом мы позаботимся. Омара Тарика мы запишем в ваш личный послужной список. Но я хотел спросить вас о другом. Вы поняли наконец, с кем имеете дело?
