– С чем пришел?
– Пожаловал по тайному делу от боярского сына Владимира. Нет ли здесь лишних ушей?
– Нет, мои слуги не приучены подслушивать под дверями. Говори спокойно.
– Думный боярин Владимир Скоромный получил твое письмо и послал к тебе своего ближайшего помощника боярина Хлопова.
– А чего он сам не пришел? – спросил Матвей. Что-то не нравилось ему в посетителе, настораживало его.
– Не хочет, чтобы пока вас вместе видели. Человек в городе он новый, может привлечь внимание, коль к тебе заявится. Хочет свидеться осторожно, а потому приказал звать тебя на постоялый двор, где бы вы могли то тайное дело спокойно обсудить. Ну а мне больше говорить не ведено.
– Ладно. А где посыльный мой Кузьма?
– Думный боярин его у себя оставил на случай, если с вестью срочно послать понадобится сюда.
– Хм, – нахмурился Матвей. Гость говорил все вроде бы складно, но все равно что-то в его словах и поведении вызывало тревогу. – Ладно, пошли.
– С собой лучше тебе никого не брать, чтобы лишнего внимания не привлекать, – сказал татарин.
– Я никогда никого с собой не беру. Не родился еще тот, кто мою жизнь оборвать может.
Матвей ушел в другую комнату и вскоре появился в добротном зеленом походном кафтане с прицепленной к богатому красному, вышитому серебром поясу тяжелой саблей. Еще за пояс был заткнут длинноствольный пистоль, не слишком удобный, но зато надежный и с хорошим боем.
– Эй, Степашка, запри получше ворота и никого, кроме меня, не впускай и не выпускай, – распорядился Матвей.
– Будет сделано, – кивнул с готовностью холоп, позевывая.
– Ну что, гость дорогой, пошли…
Гришка добросовестно глядел по сторонам в надежде, что кто-нибудь появится и можно будет подать сигнал тревоги и сорвать кровавое дело. Еще он надеялся, что дворянин откажется идти ночью незнамо куда лишь по предложению подозрительного татарина. А еще, может быть, что тучи, наползающие на луну, закроют ее в самый ответственный момент, и в суете жертве удастся ускользнуть из рук убийц.
Заскрипела дверь терема, послышались голоса:
– Ни черта не видать.
Действительно, туча закрыла луну, и на миг землей овладела кромешная тьма.
– Возьми, хозяин, фонарь.
Тут луна выглянула снова, и Гришка смог хорошо разглядеть их. Боярин шел (прямой, высокий) уверенной легкой походкой. Рядом семенил татарин, в его руках горел фонарь, отбрасывающий луч на его спутника и дорогуГришку затошнило. Сейчас этого человека убьют. И на совесть ляжет еще один тяжелый камень. И тут Гришка понял, что должен порвать стягивающую его цепь убийств, жестоких грешных дел, свидетелем, а то и соучастником которых ему довелось быть. Тем более что терять ему теперь нечего. И Сила, и Варвара потеряны навсегда, душа его, похоже, погублена, и можно попытаться спасти ее, заслужив хоть немножко снисхождения у Господа.
Гришка сунул два пальца в рот и отчаянно, изо всех сил, как только мог, засвистел. Его свист пролетел над спящим городом, привыкшим к ночной тишине и покою, заметался меж черных курных изб, деревянных церквушек, отразился от стен пятиглавого собора и замер где-то в лесу. Он переполошил народ. Захлопали ставни, забегала в тереме дворянина Матвея хорошо обученная и готовая ко всяким неожиданностям дворня.
Чертыхаясь, Евлампий и Герасим выскочили из засады и бросились прочь. По опыту они знали, что в таких случаях нужно как можно быстрее уносить ноги и как можно меньше думать о судьбе товарищей – каждый выбирается как может.
Матвей настороженно огляделся, заметил бегущие фигуры, и тут подозрения в нем вспыхнули с новой силой, превращаясь в твердую уверенность, что дело нечисто.
– Что это? – спросил он у своего спутника.
– Да пьянь, наверное, расшалилась.
– Что-то ты не то говоришь, – дворянин взял Хана за рукав. – Эй, Ванька, Семен, тащите веревки!
Татарин дернулся и выхватил из-за пазухи нож с длинным тонким, тускло блеснувшим в свете луны лезвием. Он хотел в одиночку докончить то, что не удалось сделать его собратьям, но клинок не достиг цели – боярин проворно отскочил. В следующий миг на разбойничью голову обрушился увесистый кулак, и татарин растянулся на земле, силясь прийти в себя. Через три секунды он готов был вскочить и кинуться в бой, но сверкнула сабля. Матвей, подождавший, пока Хан очухается, ударил его плашмя, чтобы не убить, а оглушить и доставить странного посланца на допрос. Но он недооценил проворства и живучести татарина. В последний момент тот успел откатиться в сторону, и удар пришелся мимо. Хан вскочил и во всю мочь припустился наутек.
Боярин Матвей хотел было кинуться за ним следом, но мешал длинный кафтан. Да и татарин, с которым было трудно тягаться в беге, уже шмыгнул за забор и растворился, как привидение, в ночной тьме. Луна снова зашла за тучу, свеча в оброненном фонаре погасла, снова ничего не было видно.
– Жив, хозяин? – спросил холоп Степашка с длинной оглоблей в руках.
– Жив.
– Вряд ли мы их поймаем. Убегли… – произнес Степашка с надеждой, что его и других слуг хозяин не заставит ночью гоняться за таинственными убийцами.
– Не поймаем, – кивнул Матвей. – Давай домой. И до утра сторожить, чтоб не запалили нас невзначай.
В доме Матвей уселся за свой стол, задумчиво глядя на свои переплетенные сильные пальцы. Ему было ясно, как Божий день, что его хотели заманить в ловушку. Кто – вот вопрос. Скорее всего лесная братия. Ведь не только он мог узнать тогда атамана, но и Роман мог узнать его. Узнал и решил разделаться на всякий случай. Но откуда он проведал, что отправлено письмо думному боярину? И что Матвей ждет вестей из Москвы? Ответ тут может быть один – разбойники перехватили гонца с посланием. И непонятно, знали они наверняка, что он поедет, или напоролись на него случайно. И что сталось с Кузьмой? Погиб, наверное. Жаль, добрый был вояка, хорошо они вместе повоевали, не в одной битве участвовали.
Матвей вздохнул, вытер рукавом пот со лба. Да» до боли жалко Кузьму. Ну а если не случайно наткнулись на него лихие люди, если ждали его в засаде? Очень похоже на то, ведь одет он был небогато – чего на него нападать? По случаю наткнулись? Тогда бы не одолели, прорвался. Нет, чтобы с Кузьмой справиться, нужно было хорошую засаду подготовить. Если на него напали не случайно, если его ждали на дороге, то…
Пока Матвей ломал голову над этими вопросами, его спаситель, прислонившись к церковной ограде, размышлял, что же ему теперь делать. Идти на все четыре стороны? Остаться в городе? Нет, так он быстро сгинет. Да и разбойнички тогда постараются его отыскать, и не жизнь будет, а постоянный кошмар, ожидание смерти, как под домокловым мечом. Вернуться в логово? Да за то, что такое серьезное дело сорвал, разговор один – камень на шею и в болото. Да перед тем еще поизгаляются – ноги, руки поотрубают или что еще, – тут у братьев фантазия работает, случая от души поразвлечься не упустят.
