– Армейский?
– Откуда я знаю. Может, чей-то собственный. Здесь все возможно, коллега. Все… Нам рекомендовано готовиться к эвакуации. Через несколько дней появится корабль с подразделением для защиты посольства. А до сего времени нам остается только молиться. Оружия у нас в лагере нет, кроме двух охотничьих ЭМ-ружей. Правительство в Аба-Ду пообещало направить полицейские подразделения для эвакуации нашего лагеря. «Когда будет возможность», слышали?! Не будет у этих дикарей такой возможности. Им хочется, чтобы нас сожрали! Что делать?
– Не знаю. Уповать на то, что сюда никто не доберется.
– Это еще не все. Самая худшая весть… – профессор запнулся.
– Что? – Филатов похолодел от дурного предчувствия.
– Они… Они уничтожили госпиталь.
– Госпиталь Сомова?!
– Да.
– Жертвы?
– Больных всех вырезали. Нашли трупы трех человек из персонала. Остальные исчезли.
– А Сомов?
– Его труп не обнаружен.
– Вот что, надо срочно снимать лагерь и выводить в горы. Я оставлю в палатке плазменный разрядник – от толпы дикарей вы в случае чего отобьетесь. Как только будет возможность, запрашивайте помощь из миссии.
– А вы?
– Я ухожу.
– Куда? – удивился Кондратьев.
– На охоту, – зло скривился Филатов.
В своей палатке он взял походный рюкзак с необходимым запасом оружия и спецоборудования. Потом положил перед собой прибор размером с пачку сигарет.
– Ну же, – постучал он по его крышке. Сигнала не было.
– Куда ж ты делся, родимый? – прошептал Филатов.
Прибор фиксировал сигнал, идущий от вживленного в кожу передатчика, который инициировал Филатов во время своей встречи с Сомовым. Пульсирующая красная точка означала, что человек жив, по ней можно было определить его координаты. Пульсирующая белая точка значила, что он мертв, и тогда оставалось по пеленгу искать лишь труп, Отсутствие точки говорило о том, что человека просто нет на этой планете… Или что передатчик разрушен, что само по себе очень маловероятно.
Филатов постучал ногтем по светоклавишам, пытаясь наладить настройку. Ничего не получалось. Потом еще… Запульсировала слабо точка.
На Ботсване радиоаппаратура и даже эфирогенераторы в некоторых местах работали из рук вон плохо. Аномальных зон здесь хватило бы, натри солнечные системы. Значит, передатчик сейчас в какой-то из аномальных зон. Или еще какой-то фактор воздействует на него… А ладно, разбираться будем потом.
Главное, огонек пульсирует красным. Госпитальер жив. И надо его выручать из беды…
* * *
Ягуары приближались с плавной и смертельной грацией. Они подбирались все ближе и ближе к жертве, в роли которой должен был оказаться увенчанный многими учеными регалиями Никита Федорович Сомов. Госпитальер стоял как вкопанный. Страх призывал его броситься прочь, подальше от этих красивых, смертельных хищников. Но внутренний голос подсказывал – бежать нельзя.
Что-то неестественное, необычное было в этих кошках. И в окружающем мире. Что? Сомов не знал. Он только знал, что нельзя поддаваться паническому страху. Эти твари только и ждут его страха. Почему? Он не имел никакого понятия. Но его страх важен для этих хищников. Он – их оружие гораздо более эффективное, чем клыки-сабли.
«Гораздо более эффективное, чем клыки», – повторил про себя Сомов. И неожиданно успокоился. Ближайшая кошка стояла от него на расстоянии каких-то двух метров. Она замерла, прижав уши, напрягая стальное тело, готовясь к последнему прыжку.
– Мурка драная, – прошептал Сомов и кинулся навстречу кошке.
И упал, споткнувшись о корень. Он огляделся. Кошек не было. Они просто исчезли.
– Вот бесова сила, – покачал головой Сомов. Поднялся. Отряхнулся. И заметил в свете полной второй луны сразу две группы чернокожих охотников за головами, отрезавших ему путь к бегству.
Сомов обессилено обмяк. Он так вымотался, что всякое желание играть с судьбой в догонялки и прятки у него больше не возникло. На этот раз его настигли. Будь что будет. В конце концов, какое он имеет право жить, когда не уберег чистых душой, светлых ребят и девчонок, которые доверяли ему, которых он привлек на Ботсвану? Никакого! Так что топор охотника за головами послужит избавителем от мук совести.
Черные охотники окружили Сомова плотным кольцом и, выставив вперед копья, чего-то ждали. Может быть, хоть какой-то попытки жертвы к сопротивлению или хотя бы следа страха на его лице. И то, и другое могло бы стать поводом к привычному для них очередному убийству. Но жертва вела себя странно. Белый человек будто и не замечал тех, кто готовился подвергнуть его жесточайшим пыткам, а затем и смерти. И это настораживало, даже пугало охотников. Но тут, растолкав черные тела, раскрашенные флюоресцентной краской, в центр неторопливо прошествовал здоровенный белокожий детина в защитном комбинезоне, именовавшемся среди военных «хамелеон».
– Привет, задница, – были первые слова белого гиганта, произнесенные по-английски. – И заставил же ты нас побегать. Руки за голову! Живо! Где булыжник, из-за которого все тут с ума посходили?
Несколько раз небрежно шлепнув руками по карманам Сомова и не обнаружив в них ничего для себя интересного, гигант начал более основательно ощупывать всю одежду госпитальера. На этот раз он извлек из потайных карманов и аптечку, и камень-талисман, отданный на хранение Сомову Главным жрецом «храма Ожидания».
– Вот он! Подарок Динозавру! Ну, что уставился, задница? Конец тебе.
С этими словами белый гигант отшвырнул медпакет прочь, камень убрал в карман, после чего щелкнул предохранителем ЭМ-автомата.
– На том свете спасибо скажешь, что я тебя в руки упыря не отдал, – произнес капрал Винт, с некоторой жалостью глядя на госпитальера. Винт привык убивать. Давно он уже не лил слезы в подушку и не глотал наркотики после очередной подобной работенки. Но это не значило, что он испытывал особый восторг.
Но этому московитянину суждено было умереть. Кто же оставляет таких свидетелей? Только сумасшедшие. А к таковым Динозавр не относился, поэтому дал ясный приказ – от врача избавиться.
Винт поднял ЭМ-автомат, навел его в грудь Главному госпитальеру и нажал на спусковую пластину.
Филатов достаточно уютно устроился в густой листве дерева в шести метрах от земли. Развилка на дереве, где он примостился, была будто специально придумана природой, чтобы на ней, как на наблюдательной площадке, мог притаиться охотник.
– Отлезь, – прошептал он, отмахиваясь от небольшой сине-зеленой обезьяны, пытавшейся вцепиться в его рюкзак.
Обезьяна не успокаивалась, тогда Филатов резким движением ухватил ее за лапу и отбросил в сторону. Она уцепилась за лиану и обиженно заверещала.
