– Тебе дороже всего твоя шкура, – продолжил Динозавр. – И ты ее лишишься, если что задумаешь. Гарантирую.
– Инопланетник, я сказал слово. Я буду делать, как сказал. Пошли.
– Пошли, – Динозавр захлопнул забрало и приказал: – Активизация – пять процентов.
Послышалось низкое гудение. Внутри скафандра привычно запахла озоном. По коже пробежал холодок. Защита скафа задействована на пять процентов. Но Динозавр не был уверен, что даже сотня процентов спасет их. По своему военному и шпионскому опыту он знал, что нет ничего неприятнее грифа «не идентифицированная угроза».
Черный шаман задействовал свой скаф. Дикарь оказался на удивление восприимчив к технике, он отличался острым умом и хорошей памятью. Он научился пользоваться сложным оборудованием за неделю. И, похоже, входил во вкус.
Психотронщики в исследовательском центре чуть сбили спесь с Черного шамана, но не изменили его характер. Динозавр знал, что тот остается ядовитым скорпионом и может выпустить жало в любой момент. Никуда не делась и злопамятность, о которой ходили легенды. Сопровождающий корабль головастик-психотронщик поведал Динозавру после выхода в надпространство:
– Через неделю после его поступления к нам мы нашли у него куклу, сделанную из хлеба. Представляете, сэр.
– А что тут особенного?
– На кукле было написано ваше имя.
– Что?!
– Ив сердце торчала игла.
– Что за чертовщина?
– Обычный магический прием. Хочешь на кого-то наслать погибель, изготовляешь его куклу. Втыкаешь в сердце иглу. И жертва умирает от разрыва сердца.
– Чепуха!
– Конечно… Кстати, четырнадцатого марта у вас не болело сердце?
– Четырнадцатого? Прихватило. В первый раз в жизни. Посчитал ерундой.
– Что ж, вам повезло.
На следующий день Динозавр перед занятиями по обучению обращению со скафом отвел Черного шамана в сторону, приставил к голове пистолет, снял предохранитель.
– Еще одна шутка с куклой, и я дожму палец. Черный шаман выдал длинную тираду на своем языке.
– Что ты там лопочешь, обезьяна? Я ведь сейчас нажму, – палец начал выжимать пластину, и Черный шаман завороженно смотрел на него.
– Понял я, инопланетник, – заверещал Черный шаман. – Ты ошибся. Ты мой друг.
– Запомни, друг.
… Динозавр оттолкнулся и взлетел метра на четыре. Костюм работал отлично. Антигравы действовали. Черный шаман последовал его примеру. Ему доставляли удовольствие эти фокусы.
– Ну, пошли, – приказал Динозавр.
– Пошли. Я поведу. Мы найдем. Мы возьмем, – запричитал Черный шаман. – Сила вновь со мной.
И они вошли в пещеру. А через два часа пересекли границу Лабиринта.
… Пилот катера нервничал Катер висел над землей уже шесть часов. Более половины энергозапаса побоку. Сколько еще так висеть? Приказ – не приземляться и держать системы защиты и нападения в готовности «один». А это тоже энергозатраты. Пилот злился на эти непонятные приказы. Но ощущал, что задание опасное. Психотронщик, неотрывно глядящий за показаниями аппаратуры, знал, насколько опасно это мероприятие. А десантники знали, что если все пойдет не так, то идти для вызволения им. Судя по всему, не просто на вызволение, а на смерть. Они привыкли воевать, но ненавидели два слова «неидентифицированная угроза». Ненавидели их не меньше Динозавра. И капитан Хойл с содроганием ждал, когда замигает маячок тревожного сигнала, который должен был бы по идее пробиться через аномальные возмущения Лабиринта. И с не меньшей тревогой смотрел он на часы, поскольку, когда пройдет еще полтора часа, вне зависимости от поступления сигнала тревоги десантной группе идти на выручку…
Минуты проходили за минутами.
– Вот они, – наконец воскликнул психотронщик, глядя на две медленно выплывающие из пещеры фигуры в «Викингах». Они тащили два защитконтейнера
Динозавр подал знак рукой – все в порядке.
Вскоре катер взмыл вверх и вышел на орбиту, чтобы состыковаться с малым рейдером. Задание на Ботсване на сей раз было выполнено безукоризненно. Хотя никому, кроме Динозавра и Черного шамана, не было известно, чего это стоило…
* * *
После того, как все мучения по возращении с Ботсваны остались позади и Филатов вырвался из лап научников и следователей, он получил положенные полгода отпуска. Через полтора месяца он заявился в свою контору, заявил, что отдохнул достаточно и оставшееся время прибережет на потом или передаст в фонд помощи особо уставшим. А потом попал на прием к начальнику управления генералу второго ранга Алексею Шутихину, который заявил, что с нелегальной работой придется пока повременить. По всем правилам нелегал может засыпаться только раз. После этого, даже если он выберется живым, с подобным родом деятельности для него закончено Он окажется занесенным во все информбанки спецслужб противника.
– Но меня забрасывали несколько раз, – вздохнул Филатов, понимая, что слова начальника управления справедливы.
– Да, но завалился ты впервые. Направление на Ботсвану уже являлось нарушением правил, но по определенным причинам у нас просто не было иного выхода.
– И что дальше? – угрюмо осведомился Филатов.
– А что? Выбирай. Преподавание в Академии Оперативная работа в центре, – предлагал генерал Шутихин – Или аналитический центр.
– Лучше я в археонавты снова пойду, – скривился Филатов, – Вы же знаете, мне нужно живое дело.
– Знаю… Как насчет силового противодействия.
– «Богатыри»?
– Они самые. Тем более ты до нелегальщины подрабатывал в «Щитоносце».
– Точно, – кивнул Филатов. Был такой факт. Служил Филатов в антитеррористической группе. Имел за плечами три боевых акции.
– Согласен?
– Ну, за неимением лучшего, – кисло произнес Филатов. Ему не хотелось расставаться с оперативной работой.
– За неимением лучшего, – покачал головой начальник управления. – Ты сначала пройди полигон, а потом торгуйся. Это тебе не пикники в Академии.
– Пройду, не бойтесь…
Полигон назывался официально «Проверочно-тренинговый комплекс номер восемь», а в народе его почему-то прозвали «Сказки Пушкина». Уж чего-чего, а «сказок» там было предостаточно, Притом «сказок» жутковатых. Кандидаты преодолели строгую приемную комиссию, отшивающую девяносто пять процентов претендентов на звание космодесантника, прошли специальную подготовку, оставили позади несколько таких полигонов, прослужили в среднем по паре лет в десантных частях и пришли пытать счастья – пробовать стать бойцами отряда силового противодействия «Богатырь». Из этих волков экзамен на полигоне выдерживали лишь двадцать процентов. Остальным приходилось очень туго. Большинство из них прописывались в реанимационных комплексах.
